'Божеское'

"Холера бы взяла, — думает она, — такую хозяйку, что вот так за коровой следит. Сама, должно быть, там на подушках разлеглась, а тут по колено в навозе топчешься. Не коров вам держать, хозяева неряшливые… Козу, а не коров, да и козы не стоите. Хозяйками называются. С чего я тут молока им дам…"

Только она так подумала, как вдруг двери скрип — и Лыска входит с подойником.

— Подвинься, чертовка. Ребра выставила.

И подойником по коленям.

А затем:

— Мыня-мыня-мыня.

"Господи, — думает Килина, — и когда уж она додумается без теленка меня доить? Ведь теленок только молоко портит"

Глядит Килина на Лыску, головой качает.

А та:

— Чего окрысилась?

И носком в подбородок.

Ишь какая!

"За что же, — думает, — бьешь? Что я тебе такого сделала?"

И даже заплакала.

Садится Лыска доить Килину… Сосков не помыла, не смазала.

Они грязные, потресканные, болят… Танцует Килина как на горячих угольях…

А Лыска ей кулаком под потроха:

— Стой! Глаза чтоб у тебя играли, а зубы танцевали! Стой!

Стоит Килина и плачет:

— Что, если бы я была хозяйкой? Никогда бы так с коровой не обращалась.

Вдруг как зашумит, как засверкает, как заревет, как крикнет:

— Ага?! Ага?!

И к Килине… Сорвало с нее рога, оторвало хвост. Не успела она и опомниться, как уже сидит под Лыской к доит ее, а Лыска по колено в помете…. . . . . . . . .

Вот что было…

— Ну и что же?

Да ничего. Продала Килина Лыску, купила Рябую. Рябую теперь бьет…

— Не научило, значит?

— Не научило.

1924

Перевод Е. Весенина.