Божественные соперники

Пока Марисоль с Этти готовили на кухне какао и поздний ужин, девушка побрела наверх, в ванную. Адреналин, поддерживавший ее почти с полудня, после которого словно бы прошли годы – когда небо было голубым, сгущались тучи, в окопах царила тяжелая тишина, а Платановый взвод был жив, – этот адреналин полностью иссяк. Айрис вдруг ощутила полное изнеможение.

Она вошла со свечой в свою комнату, сняла с плеч сумки и уронила на пол, где они так и остались лежать на коврике двумя грудами. Разделась, с содроганием отрывая от кожи окровавленную ткань.

«Прими душ побыстрее», – сказала ей Марисоль. Была уже полночь, и они всегда должны быть готовы к приходу гончих.

Айрис мылась при свечах. Было темно и тепло, от кафельных плиток поднимался пар. Она стояла под душем с закрытыми глазами, и кожа горела, когда девушка ее терла, терла так, словно могла смыть все пережитое.

В ушах по-прежнему немного звенело, и Айрис не знала, пройдет ли это когда-нибудь.

Она что-то сбила с полочки для мыла и подскочила, когда предмет со звоном упал. Сердце затрепетало. Она сжалось было от страха, но сказала себе, что все хорошо. Она под душем, и это всего лишь жестяная баночка с лавандовым шампунем.

Убедившись, что смыла с себя грязь, пот и кровь, девушка закрыла кран и вытерлась. Ей не хотелось смотреть на свое тело, на отметины на коже. Ушибы и царапины, которые напоминали от пережитом.

Надевая ночную рубашку, она подумала о Романе. Он не выходил из головы, пока она распутывала узлы в мокрых волосах. Когда он проснется?

Когда ей прийти к нему?

– Айрис! – позвала Марисоль. – Завтрак!

Завтрак посреди ночи.

Айрис отложила расческу и со свечой спустилась на кухню. От запахов еды желудок сжался. Она страшно проголодалась, но не была уверена, что сможет есть.

– Вот, начни с какао, – сказала Этти, предлагая чашку, от которой поднимался пар.

Айрис с благодарностью взяла и села на свое обычное место. Марисоль расставляла на столе тарелки. Она приготовила какое-то блюдо из сыра с разными легкими ингредиентами, и девушка потихоньку начала брать по кусочку. Внутри разлилось тепло. Она вздохнула, чувствуя, что постепенно приходит в себя.

Этти и Марисоль ели вместе с ней, но молчали. Айрис была им за это благодарна, сомневаясь, что сейчас смогла бы говорить. Просто сидеть с ними – это все, что ей было нужно.

– Помочь вымыть посуду, Марисоль? – спросила Этти, вставая и собирая тарелки, когда они поели.

– Нет, я сама. Почему бы тебе не проводить Айрис к ней в комнату?

Айрис чувствовала, как отяжелели веки. Когда она встала, ноги были как чугунные, и Этти взяла ее под руку. Девушка почти не помнила, как они поднимались по лестнице, как подруга открыла дверь и завела ее в комнату.

– Остаться с тобой, Айрис?

Айрис опустилась на тюфяк на полу. Одеяло было холодным.

– Нет, я так устала, что усну без проблем. Но разбуди, если завоет сирена.

Она не помнила, как провалилась в сон.

* * *

Айрис резко проснулась.

Поначалу она не поняла, где находилась. В окно лился солнечный свет, в доме было тихо. Она села. Все тело одеревенело и болело.

Гостиница. Она в гостинице Марисоль, и похоже, что уже позднее утро.

Воспоминания последних дней нахлынули разом.

Роман. Ей нужно в госпиталь. Айрис хотела увидеть его, прикоснуться к нему. Наверняка он уже проснулся.

Девушка со стоном поднялась на ноги. Она легла спать с мокрыми волосами, и они теперь были в полном беспорядке. Потянувшись за расческой, она увидела на полу свою сумку, а рядом сумку Романа. Обе были истертые и перепачканные. Потом ее взгляд упал на комбинезон, брошенный у стола, на котором стояла печатная машинка, поблескивая на солнце.

Карвер.

Имя шепотом пронеслось сквозь нее, и она с нетерпением глянула на платяной шкаф, ожидая увидеть на полу одно письмо за другим.

Там ничего не было. Голый пол. Он вообще не писал с тех пор, как она уехала. Сердце сжалось.

Айрис закрыла глаза. Мысли вертелись в голове. Она вспомнила его последнее письмо, которое сунула в карман и пыталась читать, пока Роман не помешал ей дважды.

Девушка наклонилась над комбинезоном и обыскала карманы, ожидая, что письмо пропало, как и мамин медальон, что сражение отняло у нее и это. Но письмо было на месте. На уголке засохли пятнышки крови. Дрожащими руками Айрис разгладила бумагу.

На чем она остановилась? Он задавал вопросы. Хотел знать о ней больше, словно испытывал тот же голод, что и она. Потому что она тоже хотела его узнать.

Она нашла нужное место. Ей удалось добраться почти до конца, когда Роман так грубо помешал, швыряя в нее комки бумаги.

Айрис прикусила губу и быстро пробежала глазами слова: