Божество пустыни

Благодаря карте я знал, где найти безопасную стоянку. Мы сняли мачты и уложили их на палубу, шестами проталкивая галеры сквозь густые заросли папируса и тростника, пока не пришли в выбранную мной уединенную лагуну. Там нас полностью скрывала густая растительность. Мы встали на якорь на расстоянии корпуса галеры друг от друга; наши кили едва не касались ила на дне. Мы могли ходить между галерами вброд, а в самой глубокой части лагуны вода доходила нам только до подбородка.

Пока мы наблюдали, как садится солнце и восходит луна, люди пировали поджаренными ломтями тунца. Зарас незаметно переходил вброд от одной галеры к другой, выбирая восемь лучших людей. Он предупредил их, что утром, еще до восхода солнца, они должны будут сопровождать нас в разведку.

За час до рассвета мы забрались в две шлюпки, которые вели на буксире за галерами. На веслах переплыли лагуну в сторону берега, ближайшего к мысу, на котором я видел сторожевую башню критян.

Я слышал крики болотных птиц и шуршание их крыльев, когда они пролетали над нами в темноте. Когда посветлело, на фоне неба стало можно различить летящих клином птиц. Это были дикие утки и гуси, аисты, цапли, журавли с длинными шеями и вытянутыми назад ногами, ибисы, белые цапли и десятки других видов. Большими стаями поднимались они с воды, когда мы проплывали мимо. Наконец над горизонтом встало солнце, и мы увидели обширное пространство дельты. Дикое и пустынное место, не пригодное для жизни человека.

Когда мы добрались до плотной суши, нам пришлось протащить шлюпки через отмель и спрятать в тростниках. Я не знал точного плана и расположения крепости, поэтому мы еще осторожнее двигались на ощупь в густых тростниках.

Внезапно мы вышли на берег глубокого протока; разрезая заросли папируса, он шел к открытой воде Среднего моря. Ширина его составляла примерно сто пятьдесят шагов, и я понимал, что он слишком глубок, чтобы перейти его вброд. На противоположном берегу протока я видел плоскую крышу сторожевой башни, которую мы заметили накануне. Над парапетом торчали три головы в шлемах: стража совершала свой обход.

Неожиданно я услышал звук, который спутать нельзя ни с чем, – по воде шел корабль: судно приближалось к нам по протоку со стороны моря, и я попросил своих спутников соблюдать тишину. Скрипела оснастка, пели на носу моряки, ударялись о воду весла, и неожиданно из-за поворота показался огромный корабль.

Такого огромного корабля я никогда прежде не видел, но по описаниям своих шпионов понял, что это критская трирема, сразу и грузовой, и боевой корабль. С тремя палубами и тремя рядами весел.

Длинный острый нос корабля был обшит листами кованой бронзы, чтобы таранить вражеские суда. Две мачты позволяли поставить очень много парусов, хотя сейчас все паруса были свернуты и корабль шел по протоку на веслах. Очень красивый корабль изящных, чистых очертаний, с высоким транцем. Глядя на него, нетрудно было понять, почему Крит считается главной морской державой. Мы смотрели на самый быстрый и могучий корабль на всех морях. И хотя сейчас он был тяжело нагружен и сидел в воде низко, никакой иной корабль не мог бы его перегнать. Но я гадал, какой груз у него в трюмах.

Когда корабль поравнялся с тем местом, где мы лежали в зарослях, я разглядел тех, кто на нем командовал. Трое воинов высокого ранга стояли на корме в стороне от четверых моряков, управлявших рулевым веслом. Хотя их забрала скрывали лица, они казались выше и массивнее среднего египтянина. Я видел, что их юбки – из тонкой материи, а оружие любовно начищено и украшено гравировкой. Воины, не купцы.

Корабль проходил мимо, и ветер донес до нас зловоние. Я знал, что длинными веслами на верхней палубе управляют члены экипажа, воины, а не бездумные твари. По приказу капитана они могут встать с гребных скамей и схватить оружие, лежащее у их ног. И будут сражаться, как воины, и делить призовые деньги.

А вот на нижних палубах сидели прикованные к скамьям рабы. Зловоние, которое я уловил, исходило от этих несчастных, которые жили на своих скамьях. Здесь они гребли, спали, ели, испражнялись и в конце концов умирали.

Критская галера прошла мимо, и мы услышали отдаваемые там приказы. Верхний ряд весел, точно крылья серебристой чайки, замер в воздухе, но нижние ряды продолжали окунаться в воду: корабль в последний раз повернул и направился к сверкающим белым стенам крепости, которые показались над кивающими головками папируса на берегу.

И тут произошло нечто неожиданное, к чему я был совершенно не готов. Из-за поворота протока вышел второй корабль, почти во всех отношениях такой же, как первый, и прошел мимо того места, где мы лежали. Он тоже низко сидел в воде – вез тяжелый груз.

Потом, к моему крайнему изумлению и радости, в протоке показалась третья тяжело груженная трирема. Вслед за первыми двумя она прошла мимо нас и направилась к крепости.