Читаем Божьи коровки возвращаются на землю полностью

Божьи коровки возвращаются на землю

КУЛЁК (идёт обратно, полушепотом). Перед этим сонмом уходящих я не в силах скрыть моей тоски. (Плачет.) Слишком я любил на этом свете… все, что душу облекает в плоть… (Ложится, накрывается с головой, его не слышно.)

ДИМА. Дебил, бля. Он же этим был в гороно… шишкой раньше какой-то. Школами заведовал, короче. А потом, когда мамка крякнула, запил по-черному, выгнали, квартиру разменял, сюда переехали. Я, блин, в школу ходил в первый класс, передо мной всё учителя сю-сю, чуть ли не на цыпочках. А щас еле девять классов закончить дали. Навалять ему, что ли напоследок козлу. Всё равно уж больше сюда не вернусь. Кулёк! Иди прощаться, Кулёк!

ЛЕРА. Да пусть живёт, Димыч.

ДИМА. Да ни фига не пусть! Он мне сука позорная столько насрал, теперь всю жизнь жрать буду. Кулёк! Иди сюда, сучара! Бить тебя буду! Долго и жестоко. (Смеётся.) Ногами и по лицу!

СЛАВИК. Давай, Димон! Гаси его!

ДИМА. Кулёк!!! (Идет в другую комнату. Все за ним.) Кулёк!!! (Поднимает Кулька с матраца, держит за горло.) Всё, Кулёк, я смерть твоя пришла! Вешайся, сука! Ты куда моё счастливое детство дел?! Пропил! Где моё детство розовое, сука?! Почему я конфеты, как все, в школу не носил в день рождения, сука?! Ты их пропил, да?

КУЛЁК. Я не…

ДИМА. А я да! (Бьёт Кулька ладонью по щеке.)

ЛЕРА. Димыч, кончай.

ДИМА. Ни фига не кончай! Я из-за этой твари вечно пьяной ссался в пятом классе! Сидел на задней парте и ссался! Потому что отпроситься боялся. Его же все учителя боялись, когда в гороно работал. А потом, как запил, на мне стали отыгрываться. Суки, блин. А я сидел и ссался. И вонял, как унитаз… Всё, Кулёк, вешайся, тварь плешивая!

(Душит.)

ЮЛЬКА. Дима не надо…

Дима останавливается. Отпускает Кулька.

ЮЛЬКА. Пойдем лучше на балкон покурим.

ДИМА. Чё?

ЛЕРА. На балкон тебя курить зовёт чё. Юлька, смотри, не обижайся потом.

ЮЛЬКА. Пойдем, покурим.

ДИМА. Пошли.

Идут на балкон. Юлька держит Диму под руку.

Кулёк ложится на место, смотрит на Лерку испуганным взглядом.

Лера слегка пинает его ногой и уходит.

СЛАВИК. О! Маравей! Ну-ка, стоять! (Поймал муравья, лижет.) Лерка, хочешь?

ЛЕРА. Займи лучше косарь, Славян.

СЛАВИК. Да хоть два, япона мама.

ЛЕРА. Дай хоть покурить тогда.

СЛАВИК

. У меня только папирос… который прирос. (Ржет.)

ЛЕРА. Иди пинай со своим папиросом. (Уходит в туалет.)

СЛАВИК сидит на полу, держит на ладошке муравья, играет с ним. На лице радость.

На балконе.

ЮЛЬКА. А ты чё не отмазался? Щас же это просто. У нас в инстике парень есть. Был. Его выгнали, дак он сразу закосил или чё. Не пошел, в общем, в армейку. А ты чё не закосил?

ДИМА. Зачем?

ЮЛЬКА. А чё там делать?

ДИМА. А здесь?

ЮЛЬКА. Ну не знаю. Здесь жизнь. По дискотекам можно.

ДИМА. Можно…

ЮЛЬКА. Да всё можно.

ДИМА. Можно…

ЮЛЬКА. Ладно чё теперь. Теперь уже всё. Хочешь, письма тебе буду писать? Я люблю письма писать. Хочешь?

ДИМА. Я еще адреса не знаю, где буду.

ЮЛЬКА. Дак я тебе свой дам. Ты мне напишешь, а потом я тебе.

ДИМА. Ладно.

ЮЛЬКА. А эти памятники, что, правда, с кладбища?

ДИМА. Ну.

ЮЛЬКА. И куда ты их?

ДИМА. Сдаю.

ЮЛЬКА. За сколько?

ДИМА. Десять рэ кило.

ЮЛЬКА. И много их там?

ДИМА. Раньше много было. У нас же тут завод — нержевейку делают. Как только принимать начали, у нас вообще башек полные карманы были. Славик сразу на иголку подсел от нечего делать. Потом ментов поставили охранять, а они, короче, сами давай корчевать. Беспредел, вообще. Короче, потом ментов убрали, и опять понеслась. А щас уже всё…

ЮЛЬКА. Приходи к нам после армейки в инстик учиться. Я тебе помогу. У меня папка там декан.

ДИМА. Дак у меня только девять классов.

ЮЛЬКА. А ты вечернюю заканчивай.

ДИМА. Да я тупой, как шпала.

ЮЛЬКА. Да никакой ты не тупой.

ДИМА. Тупой.

ЮЛЬКА. Нормальный ты. Способный.

ДИМА (смеётся)

. Какой?

ЮЛЬКА. Способный.

ДИМА (смеётся). Способный, блин! Нашла способного.

ЮЛЬКА. Ничего смешного. Способный ты парень. Я же вижу. Вот Славик тупой, а ты нет.