Брачное агентство для бессмертных (ЛП)

— Я освободил вас всех, — вмешался Андрус. — И вы все поклялись мне в верности. Так что, по законам бессмертных, ваша верность должна распространяться и на мою жену.

«Жену?»

— Андрус? — спросила Сэди. — Что ты делаешь?

Он повернулся к ней и ободряюще улыбнулся.

— Сэди, я знаю тебя всего восемь дней, но в глубине души не сомневаюсь — ты та самая. Ты злишь меня, загипнотизировала своей красотой, помогла мне вспомнить, кем я когда-то был, и вернула моё сердце к жизни. Если этого недостаточно, то остаётся факт, что я отверг свою пару ради тебя, что неслыханно в нашем мире. Я люблю тебя всем своим сердцем и хочу, чтобы ты стала моей женой.

Из просыпающейся толпы к ним вышла высокая статная женщина с огромным ульем на голове. Твою мать. Вокруг её головы роились настоящие пчёлы, а некоторые и по телу ползали.

— Что это значит, Андрус-с-с? — шепелявя, спросила она.

— Колель. — Андрус опустил голову. — Рад снова видеть тебя, Господствующая над пчёлами. Я прерываю твоё ужасное похмелье, чтобы жениться на этом суккубе.

Из толпы вышел обнажённый мужчина с серебристо-чёрными волосами до щиколоток и в огромном серебряном головном уборе с переплетающимися змеями.

— Боги объявили, что любой из её рода будет казнён на месте.

Андрус вскинул руку.

— Кьёк, и тебя рад снова видеть.

Он только что назвал этого парня «куком»?

— Я женюсь на этой женщине, — продолжал Андрус, — у которой, как все ясно видят, хорошая аура. Она — Запретная.

— Она демон, который питается Запретными, — возразил парень с головным убором.

— Она наполовину человек, и эта половина хорошая. Ты только посмотри на неё, — настаивал Андрус.

Толпа примерно в сотню человек заурчала в знак согласия. Неужели все в комнате видят её ауру?

— А когда она сменит облик на тот, что не хороший? Что тогда, полубог?

Брут вышел из толпы, держа в одной руке длинный сверкающий меч, а в другой — пожилого кокер-спаниеля. Брут говорит? И он выглядел так, словно хотел убить её.

— Она научится контролировать себя, — раздался глубокий знакомый голос.

Сэди повернула голову и увидела знакомое лицо.

— Папа? Что ты здесь делаешь?

Он был одет в тёмно-серый костюм, который сочетался как с его волосами, так и с очень раздражённым выражением лица.

— Ты думаешь, я позволю, чтобы за моей маленькой девочкой охотились, как за диким зверем? — спросил отец.

— Разойдись! — рявкнула сзади Симил, толкая очень-очень длинную коляску. — Дайте дорогу злым семенам.

Во что, чёрт возьми, одета эта женщина? Гигантский синий костюм плюшевого мишки?

— Симил? — спросил Андрус, не зная, рад ли её видеть или чертовски напуган.

— Ита-а-а-ак, — протянула Симил. — Я выложу всё на стол. Напортачила я. В основном. Андрус не должен быть с этим суккубом.

— Симил! — Андрус выглядел так, словно собирался броситься на неё, когда она вскинула руки.

— Придержи яйца, Андрус. Я не закончила. — Он уставился на неё, а она на него. — Нет. Я буквально. С удовольствием бы посмотрела, как ты их держишь. — Выражение лица Андруса было чем-то средним между смущением и яростью. — Нет? — спросил Симил. — Не сбросишь кожаные штаны? — Она пожала плечами. — Ну, ладно. Короче, на чём я остановилась? А, да. Я собиралась рассказать о своём недавнем открытии, что последний апокалипсис, как бы, изменил правила.

— Что ты имеешь в виду, С-с-Симил? — прожужжала хозяйка улья.

— Понятия не имею, — ответила Симил. — Я лишь знаю, что с момента последней критической ситуации, все стало хаотичным, будто линии хорошего и плохого, правильного и неправильного перепутались.

— Это не повод позволять инкубу и суккубу ходить по земле, мучая Запретных. Они — зло, — возразил парень с чехлом на голове.

— В том-то и дело, — вмешалась Симил. — Этого никак не могу понять. Этот парень, — она указала на отца Сэди, — считается злом и когда-то им был. Но теперь он лечит корневые каналы, и предан в своих отношениях. А эти ребята, — она начала посылать воздушные поцелуи четырем крошечным малышам перед ней, — должны были родиться хорошими, но, очевидно, крошечные демоны, которые, вероятно, вызовут массовое разрушение, как только получат водительские права.

— Это твои дети, и не думаю, что кого-то удивит их злобность, — вмешалось ещё одно знакомое мужское лицо в толпе. Сэди узнала его по кабинету Симил растрёпанные чёрные волосы и красивые бирюзовые глаза.

— Говорю же, что-то происходит, — сказала Симил. — А если не веришь мне, поговори с няней из Мааскаб. Он скажет, что не может перестать думать о хороших вещах. Это сводит его с ума.

— У тебя дома живёт Мааскаб? — прорычал Брут.

— Прошу прощения. Можно с этим либо бороться, либо принять. Но таков новый мировой порядок. А зло — это новое добро.

В комнате повис скептицизм. Что касается самой Сэди, то она понятия не имела, что всё это значит, чёрт возьми. И она всё ещё не оправилась от факта, что отец приехал в Лос-Анджелес, подвергая себя риску. И что он — инкуб. А она наполовину суккуб.

«Господи, в моей жизни полный бардак».

Но, по крайней мере, у неё был Андрус.

— Симил, — сказал Андрус, — я должен спросить, что это значит? Что будет с теми, кто хороший?