Брачное агентство "Влюблённые сердца"

    Только эти мысли, еще неделю назад заставлявшие радоваться и мечтать, теперь почему-то отзывались в сердце тихой грустью, тоской по тем нескольким дням, которые я провела здесь. И убедить себя в том, что было опасно, холодно и страшно, а иногда обидно и досадно, не получалось. Несмотря ни на  что, мне здесь нравилось. Здесь и с этими людьми. А больше всего, с Плетнёвым и его мальчиками...

     Завтра я уеду и, возможно, больше никогда не увижу его! Эта мысль накрыла сознание не хуже, чем та лавина! Отозвалась болью в сердце, вскипела слезами на глазах и вырвалась неожиданным всхлипом. И в ту же секунду ожили его руки, развернули, ощупали лицо в поисках слез.

     - Наташ, ты чего? У тебя болит что-то? - ласковый голос в тишине комнаты прозвучал неожиданно громко.

    - Нет, - выдавила из себя, а что сказать дальше, не знала. Вдруг стало стыдно за себя, несдержанную, глупую, вдруг подумалось, что я-то с ним вчера была потому, что он мне понравился, потому что влюбилась, а он-то... он-то ублажал инспектора, а не Наталью Шевцову! И будь на моем месте старая карга (такая, как наша Людмила Станиславовна, которая вполне могла быть...), он бы все равно это сделал? Почему-то пошлая картинка  с изображением лежащих в одной постели мускулистого красавчика-Плетнёва и старушки-толстушки Кулаковой заставила меня засмеяться! Не иначе точно с ума сошла!

    - Слушай, Шевцова, ты надо мной издеваешься? Ты чего то плачешь, то смеешься? Я сейчас свет включу и будешь отвечать!

    Но что-что, а свет мне был вовсе не нужен. Поэтому я успела вцепиться в его руку в тот момент, когда Денис дернулся, чтобы встать. И, естественно, решила сказать не совсем то, что в данную секунду тревожило больше всего:

     - Не надо свет. Я просто соскучилась по дому, по Насте. Вот... А потом, - какая же я дура, что я несу? - а потом вспомнила, что завтра, наконец, буду дома!

    - Так нетерпится уехать? - поглаживавшие мои плечи горячие пальцы замерли и медленно отстранились.

     И я думала по-другому! Но говорила то, что говорила...

    - Не терпится. А как ты хотел? Я сюда не просилась! У меня дома дела, больная бабушка, маленькая дочка! Ты думаешь, у моей подруги других дел нет - только с моим семейством сидеть?

    Он долго молчал, потом сел, спустив на пол ноги. Глаза привыкли к темноте, и мне чудилось, что он всей позой своей, всем телом излучает обиду (хотя, это же он меня втравил! Это же мне нужно на него обижаться!)! И, не отдавая себе отчета, противореча высказанным только что претензиям, я зачем-то подхватилась с подушки и прижалась сзади к его спине...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

65 глава. Наталья

     Ни о чем не думала, ни на что не рассчитывала, ничего не хотела добиться, просто по натуре своей глупой, как обычно со мной бывало, вдруг пожалела расстроенного человека. Хотя ведь далеко не факт, что он был именно расстроен! Ну что ему с того, что я хочу домой, что обижаюсь на него? Что ему от моих проблем и забот?

    И ведь мысленно пыталась себя убедить в том, что это я ЕГО пожалела так! А на самом деле мне просто хотелось обнять, прижаться к мощной спине, к широким плечам, коснуться губами гладкой кожи, и пусть я снова сама себе противоречу! Пусть еще утром просила забыть вчерашнюю ночь! Это же сейчас в последний раз... Больше никогда... Может, и не увижу его...

     ...Губами приникаю к горячей коже его шеи, вдыхаю запах геля, которым он мылся, чувствуя, как прерывается собственное дыхание, как воздуха перестает хватать, как заходится бешеным стуком сердце.

    В темноте мне Дениса почти не видно. Но мне не нужно видеть, чтобы знать, какой он красивый, потому что он и наощупь такой - гладкий, с твердыми мышцами, при малейшем движении напрягающимися под кожей. Это я очень хорошо ощущаю, трогая его.

     И мне не нужно видеть его лица, чтобы понять, хочет ли он меня, не оттолкнет ли, потому что такая мысль просто не успевает сформироваться в голове - Денис оборачивается, обхватывает руками, обжигает губами, больно впивается поцелуем в мой рот.

     И нет в нём сейчас той нежности, что была по отношению ко мне в больнице - не успеваю ничего осознать, как оказываюсь лежащей под ним, прижатой, словно плитой какой-то, к постели. Ни шевельнуться, ни вдохнуть! И его не узнаю - Дениса словно подменили, словно сорвали все цепи, которые сдерживали скрытого под этой кожей, под этим налетом  цивилизации, дикого зверя.

     В мгновение ока моя пижама оказывается содрана с тела. И он не дает опомниться - целует, прикусывает мои губы. Разметав в разные стороны мои ноги, рукой накрывает влажные складочки. Ласкает. И делает совсем не так нежно и аккуратно, как прошлой ночью, но при этом я, словно заразившись от него безумием, словно только этого и ждала, невольно подаюсь навстречу каждому движению. При этом... мне нравится!