Брачный офицер

Она не ответила. Джеймс решил, что девушка все еще расстроена тем, что забрали танк. Но ведь не могла же она надеяться, что он разрешит ей его оставить. Да и, прокрутив в памяти события этого дня, он решил, что вел себя в высшей степени прилично. Тогда почему вид у нее был все время недовольный? И почему это его так сильно огорчает?

Он чуть было не сделал попытки пуститься за ней следом. Но вздохнул и развернул мотоцикл в направлении Палаццо Сатриано.

Остаток пути Ливия решила пройти пешком. Но того, что в ее отсутствие Неаполь подвергнется таким жестоким бомбардировкам, она никак не ожидала. Пробираться по темным улицам было нелегко. Хуже того, дойдя до улицы, на которой жила семья Энцо, она обнаружила на месте их дома громадную воронку.

— Простите, — остановила она женщину, входившую в подъезд соседнего дома. — Не знаете, где теперь живет семья Телли?

— Господи, воля Твоя! — крестясь проговорила женщина. — Да они все погибли во время бомбежки.

Ливия, онемев, смотрела на груду битого кирпича. Да, во время бомбежек люди, случается, погибают. Но почему именно они? А ведь если бы она не вернулась тогда в Фишино, то и она почти наверняка погибла бы здесь вместе со всем семейством Телли.

— Это случилось вскоре после того, как малыш Энцо погиб в России, — добавила женщина. — Они получили извещение и тогда перестали прятаться в убежище. Мать его сказала, если Господь и ее призовет вслед за ним, так тому и быть.

Бедная Квартилла, подумала Ливия. Она была суровой свекровью, но она так любила своего сына.

— Вижу, ты горюешь, — сказала женщина. — Ты что, хорошо их знала?

— Я была замужем за Энцо… — едва смогла выговорить Ливия.

— Ай-яй… Нынче все родных теряют. Я вот всех братьев потеряла. Слава Богу, нет у меня сыновей, а то и они бы сгинули. — Она сочувственно глядела на Ливию. — Ишь, как тебя придавило… Хотя б покормить тебя, да нечем. — Она развела руками. — Война. Когда она только кончится!

На последние гроши Ливия сняла комнатку в обшарпанном пансионе рядом с портом, а на следующее утро отправилась на военный завод спросить, нет ли там работы. Но военный завод тоже был в руинах. Какой-то старик, рывшийся в поисках всякого хлама, сказал, что завод был взорван немцами перед отходом. Предположил, что больнице нужны уборщицы, и Ливия прошла две мили через весь Неаполь до Оспедале деи Пеллигрини только для того, чтобы услышать, что места уже давно заняты.

— Можно попробовать обратиться в крупные отели на Виа Партенопе, — посоветовал управляющий больницей. — Их вновь открыли теперь для офицеров союзных армий, и, наверно, там могут понадобиться горничные.

Ливия знала, что путь туда неблизкий, но она все равно прошла весь путь обратно до Виа Партенопе.

Швейцар в первом же отеле, где она спросила, нет ли работы, грубо и резко рявкнул:

— Горничной или шлюхи? Хотя — какая разница. Вакансий в обоих случаях нет.

И так оказывалось везде, куда бы Ливия ни обращалась. Потом она попыталась пройти прямо на ресторанную кухню, рассудив, что ее кулинарное мастерство может где-то понадобиться, но и там ответ был тот же: поваров у нас больше чем достаточно.

На Корсо Гарибальди она увидела девушку, которая брала у двух канадских солдат жестянку из их рациона, после чего вместе с ними скользнула куда-то вниз по лестнице. И Ливия поняла: как бы ни было тяжко в Фишино, здесь жизнь гораздо тяжелей, много хуже, чем она могла себе представить.

В тот вечер она возвратилась к себе совершенно без сил. Она весь день не ела ни крошки, но была так страшно изнурена, что провалилась в сон, забыв про голод.

На следующий день все повторилось с новой силой. Ей сказали, что в порту определенно нужны руки на разгрузке, но, добравшись туда, она увидала, что очередь желающих протянулась чуть ли не на три сотни ярдов и там уже шли драки за места. Ливия снова стала обходить кухни. Но во многих местах на ее стук даже не отвечали: внутри закрытых из-за атаки на черный рынок ресторанов стояла тишина, двери были заколочены.

Она остановилась у какого-то подъезда передохнуть, и смазливая девчонка одних с ней лет махнула ей рукой с тротуара напротив. Обрадовавшись, что на нее обратили внимание, Ливия ответно махнула девочке, и только по ее кислой гримасе поняла, что та не дружески махнула, а сделала знак, чтоб Ливия отсюда убиралась.

— Vai via! — выкрикнула девица. — Уматывай! Это мое место, мерзавка. Ищи себе свое, не то мой брат тебя прирежет.