Брачный офицер

— Предлагал один защиту, — передернувшись, произнесла Ливия. — Только такая защита не по мне. Должен же найтись кто-то в Неаполе, кому нужна кухарка.

И тут Анджело осенила идея.

— Вообще-то, — сказал он, — есть такой человек.

И многозначительно кивнул. По мере размышления, идея все сильней и сильней ему нравилась.

— Вот что, Ливия, в конце-то концов, может, я кое-какую работу тебе и подыщу.

— Сладкая такая лапочка, — говорил Анджело Элене. — Настоящая, деревенская. Честная, трудолюбивая, чувственная, к тому же хороша собой. И готовить умеет, — не какие-то там финтифлюшки, а добротную крестьянскую еду. Я помню ее pasta е fragioli, такой вкусной пасты я сроду не ел.

— Словом, ты хочешь, чтоб она его совратила? — недоверчиво спросила Элена. — По-моему, были уже попытки.

— Нет, — покачал головой Анджело. — Она не такая, да это вообще и ни к чему. Panza cuntenti, cori dementi: panza dijuna, nenti priduna.[41] Секс на ночь — всего лишь секс и больше ничего. Мужчина может переспать с красоткой из красоток, но встает с постели — какой был, такой и остался. А вот мужчина, славно поевший, — этот со всеми в ладу, этот счастлив и, что самое главное, хочет, чтоб и другие были счастливы. Если перед ним юные влюбленные, думает: вот бы им пожениться. Размышляя о войне, думает, а мир-то все-таки много лучше. Ему уже не до заявлений, не до бумажной возни, он оставляет других в покое и не вмешивается в их дела. Короче, становится великодушнее и обходительней. Улавливаешь?

— И она готова за это взяться? — недоверчиво спросила Элена.

— Не вполне, — согласился Анджело. — Ее семья пострадала от союзников, пришлось слегка поуговаривать.

На самом деле все обстояло не совсем так: от Анджело потребовался максимум усилий, чтобы убедить Ливию прислушаться к его предложению служить у британского офицера, и успеха он добился исключительно потому, что это была единственная реально предложенная ей работа.

— Я уверен, что это сработает, — произнес Анджело с оптимизмом, которого сам в полной мере не испытывал.

— Поглядим, — отозвалась Элена. — Если не сработает, можно попытаться и еще раз его совратить.

— Арестован? — в изумлении переспросил Джеймс. — Черт побери, за что могли Маллони арестовать?

— За кражу имущества союзного управления, — пояснил Карло. — Вашего рациона. Обнаружилось, что он лучшие продукты воровал и продавал на Виа Форчелла, оставляя вам то, что не сумел сбыть.

— О Господи! Хотя, признаюсь, я не слишком этим удивлен. Этот Маллони всегда казался мне не очень-то приятной личностью. Так это значит, что нам надо искать себе нового повара?

— Я уже позволил себе сделать объявление.

— Наверно, найти не составит особого труда? В Неаполе полно народу, готового заполучить работу.

— Совершенно верно. Я уже уведомил народ, что у нас собеседование с десяти утра.

— Grazie tante. Очень вам признателен.

На следующее утро Джеймс проснулся рано. Потянул носом. Незнакомый аромат просачивался в спальню. Потянул носом снова. Ну, конечно: запах свежеиспеченного хлеба. Пахло удивительно аппетитно. Когда Джеймс натягивал военную форму, в животе непроизвольно заурчало.

Войдя в кухню, он увидел стоявшую к нему спиной женщину, изучавшую содержимое его буфета. На мгновение ему показалось, будто это Ливия Пертини, что было бы просто немыслимо. Женщина обернулась, и Джеймс увидел, что это и впрямь она.

— Что, черт побери, вы тут делаете? — в изумлении спросил он.

— Я ваша новая повариха.

— Неужели?.. — Он потер висок, силясь подавить уже набегавшую дурацкую улыбку. — Боюсь, вы спешите. Собеседование у нас с десяти.

— Почему бы мне сперва не приготовить вам завтрак, а потом уж и собеседовать?

— Гм, — у Джеймса шевельнулось смутное подозрение, будто что-то тут неладно, но что именно, определить он не мог. Между тем видеть ее было очень приятно. — Ну что ж, пусть так.

— Что это? — спросила Ливия, взяв в руку «Тушенку с овощами».

— Ах, это… Ну это… — он подыскивал итальянское слово. — Stufato, пожалуй. Тушенка.

— Вкусно?

— Редкая гадость.

Она поставила жестянку обратно в буфет.

— Тогда почему ее тут столько?

— Долгая история.

— Ладно, неважно, — сказала Ливия. — Мне удалось обменять у женщины наверху несколько таких банок на парное козье молоко, еще у меня пирожные, сыр моццарелла и апельсины. Годится?

— Звучит заманчиво, — кивнул Джеймс.

— Где у вас скатерть?

— Обычно мы во время завтрака обходимся без скатерти, — сказал Джеймс. — По правде говоря, мы обходимся и без стола.

— Понятно, откуда берется несварение желудка.

— Признаться, этим я не страдаю.

— Наверняка, страдаете, — бросила Ливия с категоричным видом, исключавшим всякие возражения. — Но хотя бы чистая простыня у вас где-нибудь есть?

— Ну, наверное…

— Не могли ли бы вы мне ее выдать?

Вернувшись с простыней, Джеймс обнаружил, что Ливия, сорвав веточку цветущего лимонового дерева, уже поставила ее в вазу. Застелив стол простыней, она пригласила его сесть:

— Prego!

— Вы тоже будете завтракать?

— Может быть, потом. Ну же, садитесь.