Брачный офицер

— Нынче утром. Я разве не говорила? Он учит меня по-английски.

Этот и впрямь времени не теряет, подумал Джеймс. Сукины сыны, янки! Недаром про них говорят: эти кобели все подгребли.

— Он научил меня трем выражениям, — гордо сообщила Ливия. — Сказать каким?

— Да уж, любопытно, — пробормотал Джеймс.

Она перестала резать, чтобы лучше собраться с мыслями:

— Эйло, Джиммс. Мини звуте Ливия. Стрипухуя.

И победоносно взглянула на него.

— Стряпуха я.

— Я и говорю: «стрипухуя».

— Нет же, «стряпуха я». Вы говорите «стрипухуя».

— Ну?

— Это не слишком прилично.

Глаза у нее расширились:

— А что это значит?

— Это значит… в общем, звучит, как cazzo, мужской член.

— По-моему, вы смутились.

— Вовсе нет.

— Надеюсь, вы не такой стыдливый со своей девушкой, — дерзко бросила Ливия.

— Признаться, — сухо парировал Джеймс, пронзая ножом помидор, — именно такой.

И тут Ливия сообразила, отчего Джеймс ведет себя так странно. Первое: то говорит с ней по-приятельски, то вдруг надменно. Потом — краснеет, если разговор заходит об интимном; потом — не делает попытки ее потискать; потом — вечно болтается на кухне со своими разговорами; потом — несет явную околесицу насчет придуманной невесты, которую и описать толком не может; потом — он до смешного церемонный, а еще — отлично танцует. Словом, все это нашло вполне очевидное объяснение. Капитан Гулд был finocchio, «фенхелевый», иными словами педик.

Реакция Ливии на собственное умозаключение была неоднозначна. Сначала в восторге от своей сообразительности она захлопала в ладоши. Ну, конечно! Как она раньше не догадалась! Все встало на свои места. Лично она ничего против гомиков не имеет, — был у них в деревне парень, который всегда предпочитал водиться с девушками, мазал губы их помадой, ленточкой подвязывал волосы, а уже когда Ливия вышла замуж и переехала в Неаполь, она увидала там молодых парней, которые за деньги обслуживали туристов. И приметила, что таким часто бывает легче водить дружбу с женщинами. Этим Ливия и объясняла крепнущие дружеские отношения с капитаном.

Но потом Ливия почувствовала некоторое разочарование. Это ее несколько удивило, и она даже попыталась разобраться, откуда оно взялось. О том, что капитан лично ее заинтересовал, не могло быть и речи. Не в этом дело, решила она; просто чаще всего гомики люди грустные и несчастливые, потому что принуждены жить неполноценной жизнью. И так как капитан ей был вполне симпатичен, Ливия решила, проявляя к нему полное расположение, дать Джеймсу понять, что ей, собственно, его ориентация безразлична.

С принятием подобного решения сделалось легче на душе, а прежнее чувство разочарования скрасилось радостным предвкушением того, что они просто будут дружить.

Джеймс отправился на поиски Эрика, но путь ему преградил ординарец.

— Вход воспрещен, сэр. Только для служащих контрразведки.

— Что за бред! Я здесь работаю.

— Из соображений безопасности.

— Черт побери, мы же союзники!

Джеймс попытался оттеснить ординарца, но тот — поскольку, как стало очевидным, как раз и приставлен был здесь в качестве стража, — также стоял на своем.

— Джеймс! — Эрик, заслышав знакомый голос, выскочил из кабинета. — В чем дело, дружище?

— Прежде всего в том, что я не могу попасть в собственное помещение.

— Это лишь временная предосторожность, — заверил его Эрик. — Просто на виду разложены некие документы деликатного свойства, только и всего.

— Настолько деликатного, что надо скрывать от союзников?

Эрик развел руками:

— Бюрократия! Сам знаешь, кому-то что-то взбрело в голову, спустили приказ, а мы, жалкие пигмеи, должны разбираться. Что у тебя за срочность?

И, подхватив Джеймса под руку, Эрик повел его в соседнюю комнату.

— Я о миссис Пертини.

Эрик выгнул бровь.

— Красавице Ливии? А в чем проблема?

— Ты обучаешь ее английскому. Или скорее, — саркастически сказал Джеймс, — американскому, что вовсе не одно и то же.

Эрик пропустил колкость мимо ушей.

— Между нами говоря, Джеймс, я надеюсь обучить ее гораздо большему, — сказал он с ухмылкой. — И что?

— Ты назвал ее сексбомбой.

Эрик расхохотался.

— Едва ли это красиво с твоей стороны, — отрезал Джеймс. — Ты обратил внимание, что она — миссис Пертини? Что она замужем?

— Так ведь ее муж погиб, — вставил Эрик и, заметив, как Джеймс изменился в лице, добавил: — Ты не знал? Он воевал на стороне немцев, его убили в России.

— Вот как…

— Хотя к моменту его гибели она не видалась с ним целых четыре года. Что должно было стать известным и тебе, если бы ты позаботился задать ей соответствующие вопросы.

Верно: Джеймс взял Ливию на работу, даже толком ничего о ней не разузнав.

— А ведь она, Джеймс, может быть немецкой шпионкой, — сказал Эрик, наслаждаясь его растерянностью. — И сюжет из ее досье насчет участия в партизанском движении вызывает некоторые тревожные сомнения.

— На Ливию заведено досье?

— Досье имеются на всех, — загадочно сказал Эрик. И хлопнул Джеймса по спине. — Ну, теперь, когда твоя британская галантность полностью удовлетворена, даешь мне добро на уроки языка для леди? — Он прищурился: — Если только на кое-что менее галантное не нацелился сам?