Брачный сезон

Мы уставились на Димкины каракули, по-другому это не назовешь, потому что он писал все буквы подряд, не разбивая их на слова. У него получилось одно слово длиной в полторы строки.

— Смотрите, что получается, — продолжал Сергей, — род свое века...

— Действительно, бессмыслица, — согласилась я.

Со второго этажа спустился отец, наверно, пришел с Фирой мириться.

— Что за дебаты? — спросил он. — Что вы там изучаете?

Мы рассказали ему о нашей догадке в отношении поваренной книги.

— Дешифровальщики из вас никудышные, — сказал отец. — Вы же видите, что буквы помечены разными значками, значит, в этом есть какой-то смысл.

— Это понятно, но что ты предлагаешь? — спросил Степка.

— Выпишите для начала отдельно буквы, помеченные одной чертой, потом буквы...

— Да мы именно этим и занимаемся, — сказала я.

— Так сразу и нужно всем писать: один — одно, другой — другое. Так... нас как раз четверо, — дед посмотрел на Димку и ребят. — Дайте мне ручку, я тоже буду записывать.

Все расселись вокруг стола и приготовились писать под мою диктовку, а я начала:

— Одна линия — буква «в», две линии — буква «м», точка — буква «ж», волнистая линия — буква «м», одна линия — буква «с»...

— Погоди, — прервал меня отец, — эдак мы до скончания века не управимся. Давайте договоримся так: один — одна черта, два — две черты, три — точка, четыре — волнистая линия. Ты, Марьяша, говори так: один — «в», два — «ж», три — «у» и так далее. Поняла?

— Поняла. Чего ж тут не понять? — Я продолжала диктовать:

— Два — «а», три — «и», четыре — «о»...

— Это во что вы тут играете? — нарисовался в дверях Фира. — В лото? Я тоже буду.

— Шулеров не принимаем, — сурово ответил отец, — иди погуляй.

— Кто шулер-то? — взвился Фира. — Сам играть ни во что не умеет...

Он покружил вокруг стола, заглядывая в наши листки, и простодушно спросил:

— В «балду», что ли, играете?

— У тебя и игры-то дурацкие: «дурак» да «балда».

— Кеша, ну шо ты взъелся на меня? — начал увещевать отца Фира. — Я в любую игру могу играть, только научите. Можно, я с вами сяду?

— Нет, дед, — ехидно ответил отец. — Все места заняты.

— Фира, мы не играем, — прервала я свою диктовку, — а пытаемся расшифровать поваренную книгу.

— А что ее шифровать? А если что непонятно, у Викуси спросите.

— Фира, сядь и не мешай. Так... я диктую дальше.

Я опять начала диктовать буквы, а Димка, отец и мальчишки — записывать.

Фира недолго наблюдал за процессом и вскорости потребовал, чтобы ему тоже выделили лист бумаги, он тоже будет записывать.

— Фира, — попытался объяснить ему Степан, — буквы помечены только четырьмя разными значками, вот мы вчетвером и записываем, а ты — пятый.

— Ага, — обиделся старик, — намекаешь, что я лишний?

— Фира, — подала голос тетушка от плиты, — не мешай людям, иди лучше мне помоги.

— А пускай тебе Марьяночка поможет, а я вместо нее буду буковки читать.

— Так... дед не даст нам ничего делать. — Степка встал из-за стола. — Иди сюда, игрок, садись, пиши. Твой номер — третий. Понял?

— Понял, понял, понял. — Фира уселся на Степкино место и с важным видом приготовился писать. Но, поскольку по старости лет он уже страдал дальнозоркостью, то без очков делать этого не мог, а бежать на поиски своих окуляров боялся, вдруг его место займут, а второй раз за стол уже не пустят. Дед аж запрыгал на стуле и заверещал в сторону кухонного отсека: — Викуся, немедленно дай мне очки!

Тетушка от неожиданности даже что-то там уронила и почти бегом принесла старику свои очки. Фира нацепил их на нос и теперь уже полностью был готов участвовать в общем процессе. Очки, правда, были ему великоваты и постоянно съезжали на кончик носа, но Фира всякий раз вовремя успевал их поймать и водрузить на прежнее место, откуда они тут же снова начинали медленно сползать.

Степка поначалу стоял рядом с Фирой и контролировал, правильно ли тот записывает буквы, потом сжалился над стариком и принес ему его собственные очки, чтобы бедолага не мучился.

Занимались мы этим кропотливым трудом часа три с небольшими перерывами. Когда все подчеркнутые буквы из книги были выписаны, мы общими усилиями разбили строки на отдельные слова, но смысла в прочитанном не уловили.

— Так, понятно, что ничего непонятно, — подытожил отец.

— Что же мы три часа зря писали? — огорчился Фира.

— А давайте попробуем прочитать слова в другой последовательности, — предложила я. — Первая буква была подчеркнута одной линией, так? Значит, первое слово читает Димка, второе — ты, папа, третье — Фира, а четвертое — Сережка. Поехали.

Началась читка на четыре голоса, и из нашей абракадабры стали складываться нормальные предложения.

— А ларчик-то просто открывался, — воскликнул отец. — Молодец Марьяшка. Теперь все это надо записать. У кого самый хороший почерк?

— У тети Вики, — сказал Степка.

И был прав, у тетушки действительно очень красивый аккуратный почерк.

— Не надо писать, это же очень медленно получится. Степашечка, принеси, пожалуйста, ноутбук, я наберу текст в одно касание.

Под диктовку мужчин я стала печатать послание от дедушки Дмитрия. Теперь уже было совершенно ясно, что эта шифровка — его рук дело.