Брак

Будем надеяться, что не началось, что Вы научитесь на чужих ошибках и во все оружии подойдёте к тому моменту, когда сами станете мишенью для Амура.

Даю слово не грузить Вас новыми персонажами и событиями. Вспомним то, что нами уже пройдено, прочувствовано, отмусолено, оплакано. Тема письма – женские судьбы.

Не важно, являются ли наши героини реальными женщинами, или они суть литературные персонажи. Женщина, которую вынянчила фантазия гениального писателя, порою и нагляднее, и поживее живой будет. А уж красотою вымышленные Матильды и Изольды блещут так, что и короли, и Тристаны и ослеплены, и покорены.

Но поначалу – персона реальная.

Элоиза! Явила восхищённому миру чувство, которое под силу воссоздать только гениальному писателю. Шекспир не взялся за описание этой любви. Один мужчина был в жизни Элоизы – и Тристан, и король в одном флаконе, на этикетке которого написано: АБЕЛЯР. О других речи быть не могло, и в мыслях никогда не было. Ни на йоту Элоиза не отступилась от своего великого чувства.

Новая Элоиза – Юлия. В отличие от «старой», новая Элоиза не пошла по зову чувства до конца. Когда «дерзостный Тристан» предложил бежать с ним навстречу неизвестности и разделить пополам всё, что пошлёт судьба, Юлия с оглядкой на родителей ответила отказом… А далее – разлука, смерть матери, избранный отцом «король Марк», жизнь в суровой добродетели, и, как расплата, камбэк (to come back) большого чувства, сбежать от которого можно было только в небытие.

Что объединяет Элоиз? Романтическая любовь перешла в порыв страстей той самой вешнею порой, когда никакие бури не страшны «юным, девственным сердцам»146.

В дожде страстей они свежеют,

И обновляются, и зреют –

И жизнь могущая даёт

И пышный цвет, и сладкий плод147.

Ещё бы сладкий плод назвать не Астролябием, а обойтись чем-нибудь попроще. Но этих учёных мамочек уже не переучить.

Обе, по молодости лет грешницы, свои самые лучшие, самые пленительные минуты жизни провели в объятиях молодых любовников, в котле кипучих страстей. Юлию воспоминания об этих страстях свели в могилу. Элоиза не могла отрешиться от сладостных воспоминаний даже перед Божественным Ликом. Среди скуки и серости тягостного монашеского существования воспоминания о чувственной любви были для супруги Абеляра светом в монастырском окошке…

Теперь о страстях, которые были, но пришли не ко времени, как «цветы запоздалые». Почему? Потому что судьба, подобно нерадивому шахматисту, перепутала порядок ходов. Сначала пришёл король Марк с немощью своей, со своей ложкой дёгтя, а потом Тристан со своей свежестью, напористостью и бочкой мёда.

Диана де Пуатье. Её, молоденькую, отдали старику пятидесятишестилетнему… Возраст такой, что писать – долго, подумать – страшно. Одно спасало: муж был очень занят делами служебными, а молодой супругой не очень… Такой дебют…Что называется – ни о чём… «Тристан» ворвался в неё, когда было стильной даме под сорок, и казалось, что всё потеряно, но – о, чудо! – многое удалось спасти. «Тристан» по случаю оказался и королём, и рыцарем, и всё слилось, сбылось, воплотилось… Медовый месяц длился много лет.

Анна Каренина. Девятнадцатилетнюю спихнули её моложавому «Кощею», и он, как ветер суховей, прошелся над цветущим полем. Запоздалое явление, не сказать, что очень молодого «Тристана», что-то оживило, но ненадолго. Свои разочарования Анна прервала поступком отчаянным.

Федра. Тут и вовсе всё ужасно. Оба героя – что старый, что молодой – так и не смогли насытить женскую душу, взалкавшую страстей. А результат – психоз и горы трупов.

Теперь – вариации, когда «Тристан позорный» сбежал, сдрызнул, отморозился. Вулкан страстей, готовый было извергнуться, поклокотал, пополоскал горло лавой, но не излил её, а стал остывать и остывал всю жизнь. Даже, если и случился кто после роковой встречи, страсти, не ему предназначенные, были холодны.

Мой стройный стан, шелками схваченный,

Так восхитителен весной,

Но в час, другому предназначенный,

Толпишься ты передо мной148.

Фридерика Брион. Она до конца жизни так и ходила по альпийским травам, держа за руку своего «Тристана», который поиграл в любовь, отписал положенное количество стихов и вежливо помахал шляпой. А зазенгеймская Изольда потухла, потеряла смысл жизни и лишь изредка оживала, говоря словами героинь, воссозданных её идолом в «Гетце», в «Клавиго», в «Фаусте».

Екатерина Сушкова. После того, как искрящийся и манящий алмаз «Регент», оказался холодным и циничным булыжником, случился «король Марк», а далее – скучное исполнение супружеского долга с холодным носом.

Татьяна Ларина. Любовь… Да что там говорить, всё написано Александром Сергеевичем:

Теперь с каким она вниманьем

Читает сладостный роман,

С каким живым очарованьем

Пьёт обольстительный обман!

Счастливой силою мечтанья

Одушевлённые созданья,

Любовник Юлии Вольмар…149