Брак с мусульманином

Если же коснуться литературной стороны Корана, то всякий читатель заметит его чрезвычайную скучность, склонность к повторениям и частые разрывы логических цепей, когда одна фраза совершенно не вытекает из предыдущей. На общем фоне арабской культуры 6 века Коран может быть и казался чем-то выдающимся (особенно создателю), но позднее он был многократно превзойден в художественном плане как мусульманскими так и другими писателями. Конечно, его никак нельзя сравнять не только с высочайшими по совершенству строками Библии, но и с произведениями Гомера. Эсхила, Софокла, песнопениями Св. Григория Богослова, Ефрема Сирина и Романа Сладкопевца и многих, многих других, которые в общей сложности написали гораздо больше, чем по десять сур на каждую суру Корана. Если оценивать Коран с точки зрения высоты богословия в соединении с совершенством художественной формы, то он бесконечно уступит гимнам Отцов Православной Церкви, которые поются на каждом воскресном или праздничном богослужении. Все эти слова прославляющие Создателя подтверждены не только (и не столько) совершенством их формы, но главное — такой святостью жизни их составителей и такими Божественными дарованиями, которые являются лучшими свидетелями их богопросвещенности.

Надо заметить, что сами арабы весьма скептическя были настроены к художественным качествам Корана. «Известный поэт Башшара ибн Бурд (убит в 783 г.), на многолюдном собрании в Басре, выслушав стихотворения современных ему поэтов, сказал о некоторых из них: „Эти стихи лучше любой суры Корана“. А его младший современник поэт Абу ал-Атахия (750–825) не только не признавал несотворённости Корана, но считал, что некоторые из его собственных стихотворений по своим качествам намного выше коранических сур».[1]

Ар-Раванди (одно из самых проклятых имён в списке мусульманских еретиков) (ум. 906) утверждал, что у проповедника Актама ибн ас-Сайфи можно найти куда более изящную прозу, чем в Коране. «Как можно доказывать истинность пророческий миссии Мухаммеда на основании его же собственного Корана?» — писал он, — «Если бы Евклид стал утверждать, что люди никогда не смогли бы создать ничего подобного его книге, неужели же на основании этого было бы доказано, что он пророк?». В это же время высокопоставленный чиновник Абу ал-Хусайн ибн Абу ал-Багл пишет книгу о имеющихся в Коране ошибках. Наконец тогда же известный поэт Абу ал-Ала Маарри позволяет себе сочинить рифмованную параллель к Корану, полностью в манере «святой книги», разделив её на суры и аяты.[2]

А вот мнение европейских переводчиков Корана: «Среди мест, рассчитанных на действие поэтической формой, много неудачного. Рюккерт много стихов оставил без перевода, так как даже при искусной передаче нельзя было бы их спасти от упрёка в эстетическом несовершенстве».[3]

Другим доказательством богодухновенности Корана Мухаммед представлял то, что в нем нет противоречий. — «Разве они не размыслят о Коране? — говорит он, — Ведь если бы он был не от Аллаха, то они нашли бы там много противоречий», (4; 84). Со стороны Мухаммеда было очень неосмотрительно делать такие заявления. Ведь сами исламские теологи насчитывают в своей священной книге 225 противоречий. Для того, чтобы оправдать их появление в Книге, которая, по их вере, существует вечно рядом с Аллахом, они вынуждены прибегать к крайне недостойным Бога объяснениям — что Аллах будто-бы думал одно, а потом передумал. Таким образом, сам Коран, согласно собственным критериям вовсе не является слово Бога. Но это, конечно, не интересует мусульман, придерживающихся своего безумного зловерия. Любопытно проанализировать их систему аргументации богодухновенности Корана (удивительным образом не основанную на самом тексте Корана):[4] «Коран — последняя священная книга, ниспосланная Аллахом, разница между ним и другими Священными писаниями состоит в следующем:

1. „Подлинники всех священных книг до Корана утрачены. Остались только их интерпретации — Что же касается Корана, то он до единого слова, до единой буквы остался в таком же виде, в котором был ниспослан Всевышним, в нем нет изменений ни в едином слове или огласовке“».