Браки расторгаются в аду

Фу-ты, наваждение! Я тряхнула головой, стараясь избавиться от посетившего меня видения.

– Что с тобой? – заботливо спросил Ян.

– Ничего. Нервничаю немного. Сейчас все должно решиться.

– Успокойся, я рядом, – нежно сказал он. И я еще больше заволновалась, вместо того чтобы успокоиться. Когда мужчина говорит с тобой таким тоном, хорошего не жди. Дальше он принесет тебе кофе в постель и задержится в спальне, чтобы намазать сдобную булочку маслом. Это может затянуться надолго, если не на всю жизнь. Я пока не знаю, хочу ли за него замуж.

Зато благодаря моим видениям ожидание стало не столь мучительным. Несколько раз приходила горничная, интересовалась, не нужно ли нам что-нибудь? Я делала отрицательный жест рукой: ступай, мол, у нас все есть.

Наконец к дому подъехала машина. Я услышала шум мотора и невольно занервничала. Вот он, момент истины! В гостиную они вошли вместе, моя приятельница и Эрик. Неизвестно, кто из них больше удивился. Повисла мхатовская пауза. Явно запахло драмой. Я так и впилась глазами в темнокожего парня. Вот это выдержка! Он удивился, но не напрягся. Будто не имел отношения к тому, что со мной случилось!

– Зина, ты? Тебя Иван послал? Но я ничего не могу сделать! – выпалила Алла.

Вот она как раз сильно нервничала. По ее лицу было видно, что она мечтает выставить меня за дверь. Но я не из тех людей, с которыми можно столь вольно обращаться. Пока я не хочу уйти, не уйду. Я с улыбкой направилась к ней.

– Здравствуй, Алла.

Она смотрела на меня с ужасом, но с места не тронулась. Я безнаказанно подошла вплотную и поцеловала ее в щечку. Сказала дежурное:

– Прекрасно выглядишь.

– Ты тоже, – сфальшивила она. – Хотя, я знаю, с тобой случилась неприятность.

Подобная неприятность в любой момент может случиться и с ней. Я в курсе, что ее уже вызывали на допрос в Следственный комитет, пока в статусе свидетельницы. Речь идет о хищении бюджетных денег в особо крупных размерах. Алла прекрасно знает, что ей грозит.

– Это твой секьюрити? – кивнула она на Яна. – Почему ты не оставила его за дверью?

Ян побагровел. Я сделала ему знак бровями: терпи.

– А почему ты не оставила за дверью своего боя? – указала я подбородком на Эрика. Если он и покраснел, то этого никто не заметил. Хорошо быть темнокожим.

– Он ничего не понимает в делах, – небрежно сказала Алла. – Пусть остается. Это все равно что пустое место. Я не понимаю, почему Иван прислал тебя? Вы с ним вроде бы расстались. Вы что, опять вместе?

Я смотрела на Эрика. Никакой реакции! Получив дозволение остаться, он молча уселся на диван перед журнальным столиком и, слившись с пепельной кожаной обивкой, стал дожидаться, когда ему что-нибудь принесут. На Яна он вообще не прореагировал.

– Ты не предложишь мне сесть, подруга? – небрежно спросила я.

– Садись, но… Разговор пустой.

– А мне так не кажется, – сказала я, усаживаясь в кресло.

– Но почему ты? Твоему мужу что, больше не к кому обратиться? – Алла тоже села. Я обратила внимание, что спина у нее напряжена, а шея вытянулась, как у жирафа. Ей срочно надо к Зафиру на массаж. А еще искупаться в трех омолаживающих бассейнах. Потому что я ей польстила: выглядит она плохо. На лице следы бессонных ночей, круги под глазами и морщины, которые не скрывает даже толстый слой косметики. – Почему ты? – повторила Алла.

– Иван мне доверяет. Я поумнее, чем э-э-э… – Я взглядом указала на Эрика.

– Ирония судьбы! – рассмеялась вдруг она. – Теперь я с ее братом. Мы с Иваном вроде как породнились. Но это ничего не меняет.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась я.

– При всем желании я не могу ему помочь. Мне сейчас о себе надо подумать. – Она наконец заметила стоящую в дверях горничную. – Лиза, принеси мне коньяк. Мой любимый, ты знаешь. А ты, Зина, что будешь?

– Вино. Лиза знает.

– Можно мне сока? – робко попросил Эрик.

– Лиза, еще апельсиновый сок.

– Я хотел томатный, – заикнулся было Эрик.

– В апельсиновом фреше больше витаминов. Тебе нужны силы, – оборвала его хозяйка. Яну вообще ничего не предложили. Его как и не было.

– Да, твое положение немногим лучше моего, – сказала я, закидывая ногу на ногу. Алла уставилась на мой ботинок. Другой обуви, кроме той, в которой я лазила по лесу, у меня не было. Не разжилась еще. Но все равно в этом ботинке была нога Зинаиды Андреевны Царевой. Алла поморщилась, но проглотила.

– Я надеюсь выкарабкаться, – нервно заговорила она и поправила огромный бриллиант, висящий в ухе. Пальцы ее слегка дрожали, поэтому бриллиант не сразу занял нужное положение. Какое-то время он бился в руке у Аллы, раздраженно рассыпая искры, от которых, казалось, вспыхнет сейчас обивка кресла. Я следила за ним как зачарованная. – Но не гарантирую, что мы с Иваном э-э-э… возобновим нашу деятельность, – наконец продолжила Алла. – Я решила отойти от дел. Он хочет использовать меня как посредника в переговорах, но вряд ли я пригожусь ему в этом качестве. – Она махом выпила принесенный Лизой коньяк. – Со мной сейчас никто не хочет иметь дело. Словно я зачумленная. Впрочем, с тобой тоже. – Она смерила меня взглядом. – Я знаю, тебя обвиняют в убийстве.