Бран Хэмбрик и проклятье Фарфилда

Монстр ударил кулаком по капоту другого фургона и стиснул челюсть.

— Избейте его! — глядя на Шэмбелса, приказал Джорис. Суровый голос пронесся по гаражу.

— Не надо! — простонал тот, переводя глаза с одного мужчины на другого.

— Бейте, пока все не расскажет! — крикнул Джорис, уходя.

Лишенные эмоций, громилы схватили Шэмбелса и прижали к металлической поверхности фургона.

— Прош-ш-шу! Не надо! — умолял Шэмбелс, чудом выскальзывая из стальной хватки.

Один мужчина попытался поймать Шэмбелса, но тот укусил его за локоть. Громила никак не отреагировал, даже не закричал, лишь обрушил удар на спину монстра. Шэмбелс упал на бетонный пол, ему заломили руки за спину. Крейг выступил вперед, потушил окурок сигареты и хрустнул сжатыми пальцами.

Шэмбелс неистово закричал, все еще пытаясь вырваться. Крейг злорадно засмеялся. Шэмбелса подняли и снова прижали к капоту, а Крейг занес кулак для удара.

— Стойте, — вдруг зашипел Джорис, прерывая побои. Шэмбелс боролся, но мужчины были словно каменные статуи. Он с ужасом смотрел на Джориса, безмолвно прося пощады. Мужчина задумался, затем покачал головой.

— В фургон, — прошептал он. — Планы поменялись. — Он взглянул на Шэмбелса: — У тебя остался последний шанс, иначе Кларенс умрет… — Джорис повернулся, и Шэмбелс уловил конец фразы, произнесенный тихо, как дыхание. — Как Эмри.

Глава 4

ЗАПИСКА В ТРАВЕ

Когда Суви и Бран вернулись домой, наступило уже утро пятницы. Мэйбел, Рози и дети, все в пижамах, спустились вниз.

— Бран! — кинулась к нему Рози и обняла, как только они переступили порог. — Вы вернулись! Я так волновалась!

— Конечно, мы вернулись, — проворчал Суви, в отличие от Брана не получив никаких объятий. Хозяин дома повесил пальто и разогнал всех по кроватям.

Бран долго лежал без сна, думая о «гноме» и том, что он сказал на крыше. Как существо нашло его, что означало имя — Эмри Хембрик? А может, Шэмбелс все выдумал? Или здесь была толика правды, и монстр пытался что-то сказать? Вопросы вертелись в голове Брана, не давая уснуть. Он дважды выбирался из постели и долго размышлял, дрожа всем телом. Дело заключалось не в том, что на чердаке было действительно холодно, просто находился он далеко от остальных комнат. Виломасы словно боялись подцепить от Брана заразу, вот и отселили подальше. Много лет назад, когда они поняли, что мальчик никуда не исчезнет, ему предложили подвал или чердак на выбор. Брану совершенно не хотелось познакомиться с тараканами и крысами, поэтому он предпочел второе. Хотя он считал, что имеет самые роскошные апартаменты во всем доме.

Бран сидел и слушал, как прямо у него над головой барабанит по крыше дождь. Чердак не походил на другие — там были нормальные стены и не так сильно пахло деревом и утеплителем. В дальнем конце комнаты — кондиционер. Везде царил бардак, ведь, кроме Брана, сюда никто не заходил, однако Виломасам казалось, что через люк в потолке можно бесконечно запихивать на чердак любой хлам, который упорядочится сам собой.

Порывшись в брошенных вещах, Бран раздобыл много полезного: лампу, стол, кровать и старую пробковую доску, куда крепил различные зарисовки — не потому, что они нравились ему, а как напоминание, почему именно он их сделал.

Обычно Бран рисовал карандашом. Среди наиболее удачных картинок — толстая черепаха с сердитым лицом, которая рогаткой целилась в Скрипуху. Вдохновило его недавнее оправдание Суви перед офицером МакМейсоном, как всегда из-за превышения скорости. Ниже висел другой рисунок — дюжина клонов Суви с пустыми глазами на крошечных старых велосипедах. И все из-за отказа купить Брану велик получше. Развалюха с выцарапанным на руле именем сохранилась еще со школьных лет самого Суви. Когда Виломасы портили ему настроение, Бран втихаря посмеивался над этой картинкой.

Такие зарисовки покрывали всю доску и каждый хранил свою историю. Друзей у Брана не было, в гости к нему никто не приходил. Он один в целом мире понимал значение этих картинок.

Слева от доски находилось небольшое окошко, частично занимая стену над кроватью. Бран осторожно выглянул в него, по-прежнему дрожа от страха. Мальчик не забыл отвратительное существо на крыше и его слова. Бран долго просидел, не сомкнув глаз, а потом не выдержал и перебрался за стол. Он всегда так поступал, когда его что-то волновало. Лишь тусклый свет луны освещал лицо мальчика и новый эскиз.

Альбома для рисования у Брана не было. Как-то ему повезло подобрать рулон газетной бумаги, зажеванной типографским станком. Бран бережливо отрывал по кусочку когда-то белой, а теперь пожелтевшей бумаги.

Водя карандашом по листу, он пытался в деталях вспомнить существо с крыши: искореженное, шершавое лицо и страшные глазища. Один за другим появлялись темные штрихи и новые изгибы. Увлекшись, Бран начал размахивать рукой и задевать разбросанные по столу обрывки — незаконченные записки и картинки.