Браслет. Повести о лошадях

Первый приз Браслет выиграл легко. После бегов у наездника состоялась долгая беседа с Лысухиным. Он выговорил право записывать Браслета на приз только по своему усмотрению, Лысухин в этот день уезжал и, прощаясь, передал конверт с двумястами рублей – доля наездника с пятитысячного приза и семьдесят рублей для Рыбкина.

– Тридцать рублей Рыбкин уже получил, – попросил он напомнить.

Наездник, выйдя от Лысухина, купил конверт, положил в него семьдесят рублей Рыбкина, прибавил к ним сто своих и поехал на конюшню.

– Хозяин уехал сегодня, – сказал он Рыбкину, – и поручил мне передать вам этот конверт и его благодарность. Сам он не успел заехать, чтобы поблагодарить вас лично.

Как только наездник ушел, Рыбкин разыскал Сеньку и, сунув ему в руку семьдесят рублей бумажками, как всегда, сердито пробурчал:

– Хозяин тебе приказал передать за Браслета, только смотри не балуй.

Старик получал в месяц двадцать рублей жалованья. Сто рублей было для него состоянием.

В тот же день на гвозде в его каморке появился новый, крытый тонким английским сукном, роскошный казакин.

Глава четвертая

Прошло еще два года. Браслет Второй стал знаменит. Газеты печатали о нем статьи. Его имя в афишах писалось аршинными буквами. Открытки с его изображением раскупались быстрее фотографий генералов. Браслет Второй выигрывал состязание за состязанием, и его известность и слава росли.

Браслета без передышки тренировали от приза к призу. Могучий организм его без повреждений выходил из многих рискованных и тяжелых состязаний. Рыбкин уверял, что только теперь Браслет входит в свою настоящую силу и приближается к рекорду. За эти два года он еще больше изменился. Теперь это была лошадь редкой красоты. Широкая грудь, сухие, упругие мускулы, гордая шея, сухая арабская голова, украшенная черными, навыкате, глазами с краешком голубого белка, и тонкие, крепкие, как железо, ноги. Гнедая шерсть лоснилась и отливала голубым, и по коричневой, блестящей рубашке обозначались темные яблоки.

Браслет стоял в той же конюшне, но в новом, огромном, светлом деннике. Лысухин умел создавать рекламу. Нажив на Браслете целое состояние, он окружил его пышной и ненужной роскошью. Стены денника выкрасили масляной краской и обвесили дорогими попонами. Наружная стена до окна была покрыта толстым, мягким ковром, широкое окно завешено тонкой тюлевой занавеской, в углу, на высоких тумбах, красовались пестрые китайские вазы. Большой штат специальной прислуги обслуживал Браслета. У двери его денника днем и ночью попеременно дежурили два бородатых казака.

Газеты посвящали целые столбцы знаменитому жеребцу, подробно описывая устройство его денника, режим и пищу.

Браслету давали сахар, яйца, яблоки, морковь и финики. И все же под кожей у него нельзя было прощупать ни малейшего слоя жира. Тренировал и ездил на нем по-прежнему знаменитый наездник. Но Сенька из конюшни исчез. Полгода назад на утреннюю уборку вместо него пришел новый конюх.

Новый конюх чистил и убирал Браслета быстро и умело, но никогда не разговаривал с ним.

Браслет привык к ласке. Он невзлюбил конюха с первого же дня. К тому же его раздражал тяжелый, непривычный запах винного перегара, разносившийся по деннику.

Когда в конюшню неожиданно пришел Сенька, Браслет вдруг почувствовал, что на груди, под шерстью, у него зашевелился теплый комок. Он заржал и ткнулся головой в Сенькино плечо. Сенька гладил его, перебирая пальцами между ушей. Браслет поднял голову и недоверчиво уставился на своего друга. На Сеньке была незнакомая серая фуражка с металлической кокардой на околышке.

Сенька взял щетку и еще раз вычистил Браслета. Потом обнял его за шею и припал головой к голове. Теплая капля упала Браслету на губу. Он попробовал – капля имела приятный солоноватый вкус. Жеребец вытянул губы, но капель больше не было, и он обиженно дернул головой. Тогда Сенька как-то странно шмыгнул носом и выскочил из денника. Больше Браслет его не видел.

За эти два года Браслет много работал. Призы давались нелегко, не раз успех висел на волоске. Но теперь Браслет был испытанный боец. Три трудных года на ипподроме превратили его тело в механизм огромной силы и резвости. И в этом сложном механизме билось большое, мускулистое сердце. Сердце наполняло его вместе с потоками горячей крови жаждой победы и ненавистью к поражению. Десятки тысяч предлагали хозяину за Браслета, но Лысухин упорно отказывался продать его.

* * *