Браслет. Повести о лошадях

– Если примут резво, кончится на второй половине. Будут гнать – сломают лошадь. А приза все равно не возьмет. Замотали, дьяволы.

* * *

Наступил день большого четырехлетнего приза. Его оспаривали восемь лошадей. Публика занимала места уже за час до начала состязания. Знатоки, наседая друг на друга, горячились и спорили, обсуждая шансы. Браслет был фаворитом. За ним установилась репутация лошади сильной, послушной и резвой – лошади большого класса.

Знатоки, завсегдатаи бегов, авторитетно превозносили его достоинства, разбирали породу до седьмого колена и пророчили ему выигрыш сегодня и блестящее будущее в дальнейшем. Другие, тоже знатоки и авторитеты, с таким же азартом, размахивая руками и колотя себя в грудь, уверяли в неизбежном провале Браслета и превозносили достоинства другого фаворита – караковой кобылы.

За полчаса до приза Сенька после проминки водил Браслета по двору. Впереди водили стройную караковую кобылу. Кобыла очень нравилась Браслету. Он крутил головой, рыл землю копытом, выгибал шею и всеми доступными способами выражал свое восхищение, стараясь с ней подружиться.

И когда его уводили в сарай запрягать, он упирался, оглядывался и ласково, призывно ржал.

Через десять минут они снова встретились на беговом кругу. Браслет, взволнованный предстоящей борьбой, с собранными мускулами, напряженными нервами, даже не взглянул на кобылу. Он волновался, дрожал, покрывался от волнения преждевременным потом.

Ударил колокол. Лошади со старта кучей ринулись вперед. Мгновенно вперед вырвались две лошади и пошли рядом. Фаворитка – караковая кобыла – сбилась сразу после звонка и отпала. Крупный вороной жеребец с горбатым носом и большой головой захватил ленточку. Серая кобыла с красивой шеей, необыкновенно высоко подбрасывая ноги, шла с ним рядом. Браслет шел сзади – третьим. Савин экономил силы Браслета и вел его осторожно, срезая углы и сокращая дистанцию. Маленький, похожий на индуса наездник в желтом камзоле на вороном жеребце нервничал и вертел головой. Руки, сжимавшие петли вожжей, вздрагивали не в ритм бега. Серая кобыла, наседавшая справа, беспокоила его мало. Выдохнется скоро! Он уже не раз объезжал ее на своем вороном жеребце. Но наездник слышал размеренный топот сзади и ровное дыхание одной, ни на шаг не отстающей лошади. Других лошадей близко не было слышно. Маленького наездника мучил вопрос, кто эта сзади ни на шаг не отстающая лошадь на ровном ходу с молчаливым наездником? «Только бы не Африкан», – тоскливо думал он.

Неизвестность лишала его уверенности. Он чуть-чуть убавил резвость, стараясь вынудить неизвестную лошадь пойти третьим колесом, но лошадь продолжала спокойно идти сзади. Серая кобыла решила воспользоваться моментом и стала обходить жеребца. Маленькому наезднику пришлось сильно послать вперед вороного, чтобы оттеснить соперницу. Прошли полдистанции. Не в силах больше владеть собой, маленький наездник, воспользовавшись поворотом, быстро обернулся. На метр от себя он увидел голову Браслета и сзади, на большом просвете, – остальных. Маневр был рискован, но наездник не мог удержаться. «Вторым придет», – мелькнуло в голове. Вороной почувствовал заминку и рванулся вперед. Маленький наездник схватился за вожжи, силясь предупредить сбой. Серая кобыла круто взяла налево, на ленточку. Вороной, выбрасывая ногу, ударил колесо на качалке соперницы и, сплющив его, сам окончательно сбился и заскакал. Перед Браслетом открылась свободная дорожка. Как огромные гнезда встревоженных шмелей, загудели трибуны и сразу смолкли. Африкан не пользовался неожиданной удачей. Он сдерживал рвущегося вперед жеребца. Другие лошади стали подходить сзади. Секунда, другая – оставшиеся лошади поравнялись с сдерживаемым на вожжах Браслетом, обходят его и занимают ленточку. Несколько секунд на трибунах стоит мертвая тишина. Знатоки и болельщики, выпучив глаза, смотрят на знаменитого наездника и фаворита-жеребца и ничего не могут понять. Вдруг, разрезая напряженную тишину, с верха рублевых трибун громовым раскатом звучит густой бас:

– Жулик!

И, как по сигналу, с разных мест раздалась сотня свистков. Публика рванулась к барьеру и, размахивая руками, исступленно вопила. Слова тонули в общем гаме, сливаясь в один вой. Издали казалось, что тысячи прикованных к скамьям людей стараются вырваться из охваченного огнем здания. Пожилой рыжебородый, похожий на мясника человек, засунув в рот два пальца, оглушительно свистел, свесившись через край барьера. Свиста Африкан не слышал. Он видел только черные, как у негра, руки и раздувшиеся до отказа малиновые щеки. Яблоко пролетело над самой его головой. Браслет вздрогнул и стал мельчить шаг. Африкан перевел вожжи, строго приказывая идти ровно.

Лошади подходили к концу. Наездники поднимали вожжи, взмахивали хлыстами, горячили лошадей, но Африкан, казалось, забыл, что он на призу, и, продолжая ехать в спину, сдерживал лошадь. Рыбкин испуганно захлопал глазами, побледнел и, поймав губами кончик уса, пригвоздил его к месту. До столба не осталось и двухсот метров, а Африкан все еще сдерживал лошадь.