Браслет пророка

– Тогда, раз Карлос Рамирес знал, что реликварий реставрировался в ювелирной мастерской в 1670 году, и подозревал, что в этом реликварий что-то находится, хорошим способом, чтобы завладеть им, было ввести в заблуждение отца Фернандо, вовлечь его в их секту и потом убедить его в необходимости исследовать могилы. Тогда они оставались в стороне.

– Фернандо, Паула! Я начинаю понимать! Подводя итоги, можно сказать, что семья Луэнго реставрировала реликварий. Во время реставрации они обнаружили в нем нечто, что попытались спрятать. И мы не будем знать этого наверняка, пока не откроем могилы.

– Около 1930 года группа людей, предположительно это были ессеи, знала, что этот предмет положил в реликварий Папа Онорио III. Они выяснили, что этот реликварий реставрировался в конце XVII века. Эта информация наводит их на след его реставраторов, твоих предков, и они пытаются получить этот предмет обратно через твоего отца. Если это подтвердится, это означает, что семья Луэнго имела отношение к этой истории и сыграла в ней важную роль, как в XVII веке, так и в XX, и в наше время. Сначала твой отец, а теперь ты. – Она сделала вдох, перед тем как закончить. – Можно даже сказать, что вокруг тебя и разворачиваются теперь события.

– А мы не могли бы раньше осмотреть церковь Подлинного Креста? – спросил Фернандо. – Мне не терпится раскрыть тайну, хранящуюся в ее стенах. Ты ведь и сама этого хочешь. Лючия, мне кажется, ждать до июля – это слишком долго. Как хорошо я сейчас понимаю отца! Он тоже не захотел ждать и бросился в ту злополучную ночь проверять, что находится в могилах.

– Мне кажется, это не очень хорошее предложение – тайно проникнуть в церковь Подлинного Креста.

– А почему нет, Лючия? Ты не осмелишься? Тогда мы пойдем вместе. – Фернандо вглядывался в ее лицо, а она, похоже, не верила тому, что слышала.

– Это совершенно невозможно, Фернандо. Я считаю, это очень рискованно. Мы вполне могли бы подождать, пока получим разрешение и сделаем все, как положено. Что мы выиграем, если навлечем на себя неприятности? Подумай, дело ведь совсем не простое. Чтобы поднять каменные плиты могил, может понадобиться специальное оборудование, которое просто так в церковь не пронесешь. Мы должны подождать!

Паула признала, что Лючия права.

– Это так, ты, конечно, права. Подождем, пока нам дадут карт-бланш.

Они закончили ужин нанбанцуке,которое оказалось восхитительной маринованной обжаренной рыбой. Больше они не возвращались к этой теме, а поговорили о прозаических вещах, в частности о том, чем жизнь в Мадриде отличается от жизни в Сеговии.

Паула много раз вспоминала о несчастной Монике. Она подумала, что даже лучше, что она не присутствует при данном разговоре, иначе она стала бы свидетельницей взглядов, полных значения, которыми Фернандо и Лючия обменивались во время всего разговора. В особенности Паулу возмутил поцелуй в губы, которым Лючия совершенно естественно одарила ее брата на прощание. Это подтверждало, что отношения между ними перешли на новый уровень.

После ужина в японском ресторане Паула не видела Фернандо и Лючию несколько недель, хотя знала, что они встречались по крайней мере несколько раз. Фернандо по-прежнему ходил с Моникой к психотерапевту. Все говорило о том, что ее состояние значительно улучшилось. Паула не понимала, как ее брат может быть рядом и с одной, и с другой женщиной. Она решила не звонить ему, чтобы не иметь повода для беспокойства из-за его непостоянства. Из двух женщин уже ни одна не казалась ей лучше или хуже, хотя ей хотелось бы, чтобы Моника быстрее выздоровела и соперничала бы с Лючией на равных. А по последним данным, речь как раз шла о соперничестве.

Фернандо позвонил ей сам, чтобы рассказать, что он снова виделся с Лючией из-за странного происшествия, случившегося в церкви Подлинного Креста почти через месяц после их посещения японского ресторана.

На этот раз они увиделись в комиссариате полиции в Сеговии. Туда их вызвал главный инспектор Фрага.

Сообщения об этом событии занимали первые полосы всех газет. Недалеко от церкви Подлинного Креста, на дне оврага, был обнаружен умирающий глухонемой юноша. Ему выкололи глаза, все вокруг было залито кровью. Прежде чем его случайно обнаружил крестьянин, юноша пролежал там много часов, истекая кровью, и, когда его привезли в больницу, он впал в кому. В прессе не сообщалось, по какой причине юноша был так жестоко искалечен, и не объяснялось также, могло ли это преступление иметь что-нибудь общее с попыткой ограбления церкви Подлинного Креста. Удивительным было то, что оказались взломаными только дверца и люк, ведущие в одно из помещений церкви, но ни один предмет из церкви при этом не пропал.