Браслет пророка

– Мне так приятно находиться с тобой вдвоем. – Лючия бросила на него откровенный взгляд, но потом ее лицо снова стало серьезным. – К счастью, со мной не повторялось ничего подобного. Может быть, эта поездка вызовет у меня подлинные, волнующие чувства – в самом широком смысле слова. – На этот раз ее взгляд выражал вопрос, который словно повис в воздухе.

Уже вечерело, и они быстро осмотрели Стену Плача, где по традиции вставили в щель маленькую записку. Оттуда они направились по Дороге Скорби к Святой Гробнице, а после нее к цитадели Давида, где, немного устав, поискали ресторан, так как им надо было восстановить силы.

В ресторане «У Джилли» после великолепного израильского пива они отведали вкуснейшие блюда местной кухни. Лючия в течение всего ужина рассказывала ему о повседневной жизни ессеев в те времена, когда они жили в монастыре в Кимране: об их занятиях сельским хозяйством, в частности о разведении скота, об изучении и копировании священных древних документов, об аскетизме отшельников, которые спали в пещерах рядом с их монастырем, и прежде всего об истинном братстве и о посвящении своей жизни людям.

Когда они дошли до десерта и тема ессеев была почти исчерпана, Фернандо захотел сменить серьезный тон разговора.

– Я могу узнать, что ты написала на той бумажке, которую оставила в стене? – Фернандо был крайне заинтригован, а этот вопрос он задавал уже не впервые.

– Ты об этом узнаешь в свое время. – Лючия решила сохранить это в тайне до тех пор, пока не наступит более подходящий момент.

Она вдруг вспомнила, что еще не рассказала ему правду о смерти его жены, о чем она узнала от Ракель, и хотя ей очень не хотелось сейчас говорить об этом, она подумала, что лучше сделать это поскорее.

Как и следовало ожидать, Фернандо очень болезненно воспринял эту информацию. Он все время повторял, что его интуиция подсказывала ему, что дело вовсе не в ограблении. И хотя Лючия пыталась сменить тему разговора, она в конце концов поняла, что, пока он не выплеснет всю свою ярость и боль, бесполезно пытаться заставить его говорить на другие темы.

По дороге в гостиницу он все еще спрашивал себя, как получилось, что ессеи уничтожили самое главное в его жизни, при этом считая, что они действовали в интересах человечества.

Фернандо и Лючия пожелали друг другу спокойной ночи и отправились в свои комнаты, причем Фернандо все еще мучили воспоминания. Они договорились, что позавтракают в семь утра, после чего покинут гостиницу и направятся к горам Иудейской пустыни, в загадочный Кимран.

Вид, открывавшийся с площадки, где находились руины монастыря Кимрана, казался устрашающим. Позади осталась горная гряда, которая начиналась от Иерусалима, а здесь образовывала обширную пустынную долину, в центре которой находилось Мертвое море.

В тоскливой безжизненной пустыне Лючия и Фернандо вышли из джипа, чтобы побродить среди руин, где тысячу лет назад ессеи основали свой храм, расположив его в чистом сухом месте.

Лючия крепко держала Фернандо за руку, пока они бродили среди камней, пытаясь определить значение каждого места. Состояние построек было таким, что представить, какими они были ранее, можно было, только если очень сильно напрячь воображение.

– Фернандо, я смотрю на это место, на окрестности, где нет признаков жизни, и у меня создается впечатление, что ессеи выбрали его именно потому, что оно чистое. Вдумайся, выйдя из Египта, еврейский народ сорок лет ходил по пустыне, прежде чем дошел до Земли Обетованной. Эти пустынные земли ессеи, должно быть, рассматривали как символ очищения, необходимый для того, чтобы идти вперед по пути от зла к добру, от тени к свету, от рабства к свободе.

– Я вспоминаю один наш разговор по поводу этапов, которые проходили в период посвящения монахи-тамплиеры, – сказал Фернандо. – Первый этап – это наставления, учение, второй этап символизировал смерть и отказ от материального, а третий – возрождение к высшей жизни, к познанию.

– Фернандо, известно, что здесь монахи изучали священные тексты и учились. Перед едой они каждый день совершали омовение, это был целый ритуал погружения в лагуны, которые мы только что видели. Это символизировало устранение всей нечистоты тела, всего человеческого, что есть в человеке. Они жили в пустыне, которая сама по себе является символом чистоты и служит путем к очищению. В монастыре у них не было никаких излишеств, имущество у них было общее. Они ушли из нечистого мира, чтобы жить в этом храме духа. – Лючия села на камень, ее лицо сделалось серьезным. – Я хочу пройти эти этапы. Это путешествие и есть моя наука, оно поможет мне понять, что мне предстоит сделать.

Они посетили некоторые пещеры, где были найдены святыни, намеренно спрятанные ессеями, жившими в то же время, что и Иисус Христос, и наконец решили ехать в Иорданию через плато Моаб, направляясь к горе Небо, а уже оттуда ехать в столицу Иордании, Амман, где они забронировали номера в гостинице на последнюю ночь.