Браслет с шармами

– Твой? – сухо спрашивает она, поднимая бровь.

С тех пор как она осталась одна, без тени мужа, давлеющего над ее головой, та кроткая женщина, какой она когда-то была, исчезла. На ее месте теперь та, которая смотрит в глаза, когда говорит с тобой. Та, что заново открыла жизнь. И что бы ни произошло между ним и Лейлой, он всегда будет благодарен ей за подарок, который она сделала его маме. Тот, что у него сделать не получилось. Свобода. Джейк иногда думает о том, где его отец и чем он занят, но сомневается, что тот вернется, и этого достаточно.

– Да, это мой. – Взяв джемпер, он чувствует, как воздух наполняется ароматом клубники, и улыбается. Наверно, он должен переживать, что Лейла вернула его, словно она сжигает мосты. Но вместо этого думает о том, что она хранила его восемнадцать месяцев, хоть прошлым летом и отрицала, что он у нее. Еще он думает, что она могла снять все шармы с браслета и вернуть их тоже, но не стала. По крайней мере, пока что. Он хмурится.

– Что мне делать, мам? – Он рассказал ей, что они переспали, как он сглупил и они поругались. Как отреагировала Лейла.

Закрыв дверь, мама указывает подбородком на кухню. Он идет за ней по коридору. На кухне она открывает холодильник и достает две длинные бутылки пива. Открыв обе, протягивает одну ему.

– Ну, сначала нужно выпить.

– А потом что?

– А потом напомнить себе, что у тебя доброе сердце, а она рано или поздно успокоится. Да, ты признался не очень удачным способом и слишком поздно, но ты не хотел ничего плохого. Боже, через что ты только не прошел с этой девочкой, – она качает головой с тревожным лицом. – Ты всегда такой терпеливый с ней. Когда я думаю обо всем, что ты для нее сделал…

– Она для меня тоже много сделала, – перебивает он. – В том числе помогла тебе… И это она нарисовала все те волшебные двери в моей комнате, пока отец… пока он их не закрасил. Суть в том, что…

– Суть в том, что ты ее любишь. – Его мама улыбается.

– Ага, – он проводит рукой по волосам. – Это оно. Она – та самая, единственная.

– Тогда тебе придется потерпеть. Хотя, может, не помешает еще раз извиниться.

Он колеблется.

– Мне кажется, я должен сделать что-то грандиозное.

– Нет. Не нужно широких жестов. Лучшее, что ты можешь, – это быть честным. Просто поговори с ней. И все. Но дай ей еще немного времени. Она сейчас расстроена из-за мамы, но я уверена, что она придет.

* * *

Проходит еще одна напряженная неделя, и Джейк решает, что пора. После эпизода с джемпером ничего больше не произошло, и он очень хочет увидеть ее, даже если она снова будет кричать на него. Он очень нервничает, когда стучит в дверь. Она открывается, на пороге стоит ее отец.

– Привет, Генри. А Джонс, в смысле Лейла, дома? – Он чувствует себя ребенком, который спрашивает, выйдет ли погулять его подружка. Мужчина с сочувствием смотрит на Джейка.

– Дома… но я не уверен, что она тебя примет. Она успокоилась, но я не думаю, что уже готова поговорить.

Лейла рассказала папе, что случилось. Джейк морщится:

– Я никогда не хотел причинить ей боль.

Генри удивляет его, когда кладет руку ему на плечо.

– Я знаю. – Тяжело вздохнув, он продолжает: – Я всегда знал, что шармы отправляла не Амелия. Рэй рассказал мне, но я тоже не набрался смелости признаться Лейле. Я не хотел, чтобы она злилась еще сильнее или расстраивалась, особенно после того, что случилось, когда ей было тринадцать. Она всегда была такой счастливой, когда приходили шармы. Я не хотел это испортить. Так что это и моя вина тоже.

Двое мужчин обмениваются взглядами, и Джейк качает головой.

– Что случилось, когда ей было тринадцать? Это как-то связано с ее шрамом на спине?

Генри выглядит пораженным.

– Она тебе никогда не рассказывала? – Он сдвигает брови. – Слишком стыдится, я думаю. Все еще чувствует себя виноватой, это видно, и я часто думаю, не поэтому ли ей кажется, что она не заслуживает счастья.

– Не заслуживает счастья?

Генри снова вздыхает.

– Слушай, Джейк. Она должна сама тебе это рассказать. И чтоб ты знал, ей повезло, что у нее есть ты, и я ей об этом сказал. Я знаю, что ты отправлял шармы, потому что она тебе небезразлична. Она моя дочь, и я люблю ее, но ей нужно научиться смотреть на вещи глазами других людей тоже.

Джейк чувствует ком в горле и кивает, благодарный пожилому мужчине.

Подбегает Флер и, увидев, кто пришел, начинает вилять хвостом и громко сопеть. Ее розовый язык свисает изо рта, когда она по-собачьи ему улыбается. Когда Генри отступает в коридор, чтобы он вошел, Флер тут же прыгает Джейку в руки и облизывает его щеку.

– Спасибо, – говорит он, – наверное. – Он представляет, как Лейла качала бы головой и бормотала под нос «предательница», если бы это увидела. От этой мысли он улыбается. Усадив Флер и сняв кроссовки, он спрашивает, где Лейла.

– В гостевой комнате. Рисует, – отвечает Генри, потянувшись за поводком, который висит на крючке. – Пойдем, Флер! Гулять! – Подмигнув Джейку, он надевает прогулочные ботинки и берет ключи с полки.