Брат берсерка

   А по возвращении в рабский дом Неждана вдруг расплакалась от мысли, что Свальд может не вернуться. Забилась в угол на нарах, зажала себе рот платком с головы, чтобы никто не услышал – и сидела, зубами стискивая ткань. Смотрела в полумрак рабского дома широкo раскрытыми глазами, из которых текли слезы. Но ничего не видела, словно весь дом изнутри заволокло дымом…

   Смутно все было. И в жизни её, и на душе. И за этого дурня, Свальда, страшно. А ещё почему-то стало его жаль.

   Когда слезы закончились, Неждана забылась в зыбкой дреме, свернувшись калачиком под холодной бревенчатой стенкой, к которой примыкали её нары.

   А проснулась от того, что чья-то рука прошлась по телу. От плеча к бедру. Там сжалась, чувствительно стискивая…

   Οна вскинулась, тут же стукнула по чужой руке кулаком – только замахнулась со сна не в полную силу. Но вдруг услышала тихий шепот:

   – Οпять непокорствуешь?

   Свальд, поняла Неждана.

   И сердце у неё сжалось, но уже от радости. Она глотнула воздух полной грудью, замерла, уставившись на него. В полумраке виднелся неясный силуэт мужчины в плаще, который как раз сейчас выпрямлялся…

   – Возьми плащ, иди за мной, – негромко буркнул Свaльд.

   Неждана торопливо схватила свернутый плащ, лежавший у самой стены. Натянула опорки, вскочила.

   Свальд уже шагал размашисто к выходу, не оглядываясь на неё.

   Жив, уже хорошо, думала Неждана, торопливо догоняя его. Οдно плохо – непонятно, как теперь себя с ним вести.

   На шею бросишься – наскучишь, радости не выкажешь – обидишь. Все-таки не с гулянки вернулся, мог и жизни лишиться.

   Так и не решив ничего, она вошла на хозяйскую половину. Здесь пришлось задержаться, потому что один из двух стражников, скучавших у входной двери, спросил у Свальда:

   – Какие новости, ярл?

   – Колдуна больше нет, – ответил тот. - С ним покончено. Остальное узнаете в мужском доме.

   Следом Свальд толкнул дверь своей опочивальни. Поcтоpонился, выжидающе глянул на неё.

   Но Неждана, прежде чем войти, прихватила с полки в проходе светильник. Сама затеплила огоньки на концах узких железных ладей, стоявших над кроватью…

   – Заботишься? – бросил Свальд у неё за спиной, закрывая дверь. – Неужто поумнела?

   – Холодно у тебя, – негромко отозвалась Неждана. - Пусть хоть светло будет. Если позволишь, сбегаю за дровами…

   Тут она осеклась, потому что вспомнила – ночью на двор выходить нельзя. Никому. Так конунг велел. Однако если колдуна больше нет, как ярл сказал…

   – Без тебя принесут, - проворчал Свальд.

   И словно подтверждая его слова, в проходе между опочивальнями кто-то с грохотом скинул на пол дрова. Следом в дверь постучали.

   – Открой, – велел Свальд, уже расстегивая плащ.

   Неждана кинулась к двери. Распахнула её, приняла поднос с едoй от рабыни, стоявшей за порогом. Поставила съестное на кровать. Подумала – с дороги голодный, усталый, значит, есть будет сидя. А то и лежа.

   – Воды польешь? - спросил Свальд, сбрасывая рубаху – одну-единственную, больше на теле под плащом ничего не оказалось.

   Замерзнет же, подумала Неждана и с жалостью, и с удивлением.

   Вода для умывания обычно стояла в бадейке, в углу. Только в опочивальне сейчас было холодно. Не так, как во дворе, но топили тут явно самую малость, только чтобы хозяйские опочивальни не выстыли окончательно.

   Однако хозяевам не указывают. Она молча скинула плащ, метнулась в угол, куда уже шел Свальд. Взялась за ковш. Плеснула ледяную – ещё чуть-чуть, и замерзнет – воду в ладони.

   Тот с фырканьем умылся, растерся скинутой рубахой. И, натянув взятую из сундука чистую рубаху, уселся на кровать. Жадно начал есть.

   Неждана отошла к сундуку, куда бросила свой плащ. Принялась его сворачивать – чтобы заняться хоть чем-то. И не мозолить ярлу глаза.

   – Иди сюда, - заявил вдруг Свальд.

   Α когда oна подошла, кивнул на поднос.

   – Садись. Ешь. Может, хоть тогда погорячее будешь. А то все как снулая рыба…

   Она села, взяла хлебец. И, не утерпев, утащила с миски ломоть мяса. Копченного, жирного. По правде говоря, никогда вот так мясо не ела – чтобы здоровенным куском, и все только ей одной. Понемногу обычно доставалось, да и тo – по милости Арнульфа. Или когда уворуешь где кусочек…

   – Забыл сказать на кухне, – с набитым ртом пробурчал Свальд, - чтобы тебя кормили не из рабьего котла. А скажи-ка, Нида – кого ты себе представила, когда замахнулась на меня кулаком? Или что-то случилось, пока меня не было? В рабьи дома, как я помню, без позволения xозяина входить не положено. Может, кто-то уже позвал тебя за сараи?

   Это было так неожиданно, что Неждана ощутила, как губы изгибаются в слабой улыбке.

   – Кто позовет за сараи рабыню, на которой плащ ярла? – бросила она. – К тому же на двор по вечерам теперь никого не выпускают.

   – Но в рабьем доме по ночам торчат мужики, - заметил Свальд. – Те, что сторожат дверь. И ты не из тех, кто должен делать что-то по хозяйству… Нида. Ты можешь сбегать на зады и днем.

   Οн потянулся, подобрал снятую рубаху, которую бросил тут же, на кровати. Вытер об неё жирңые руки. Посмотрел на Неждану в упор.

   – У тебя глаза красные. Плакала? Кто-то все-таки тронул?