Брат, Брат-2 и другие фильмы

— Это я? — спросила она и подняла на Иогана глаза.

Он молча смотрел на нее свинцовым взглядом и улыбался. Улыбка сбежала с ее лица.

— А, принес. — Николай Николаевич вышел сразу за Дуней, которая быстро прошла на кухню, опустив глаза. — Это мой тебе к празднику подарок, — сказал он и обнял Лизу. — Получилось. — Он сунул руку в карман и достал деньги.

— Подарок, — сказал Иоган, продолжая смотреть на Лизу.

— Возьми, возьми, — настаивал Николай Николаевич.

Иоган мрачно взглянул на него, молча развернулся и вышел. Николай Николаевич пожал плечами и сунул деньги в карман.

— Это я в пять лет, — радостно сказала Лиза и показала фотографию.

— А… — увидев фото, Путилов осекся и оторопело уставился на Лизу.

— Путилов, вам пора. Уже поздно. — Стоя в дверях, Николай Николаевич огорченно развел руками.

— Да-да. — Путилов резко встал. — А можно, я как-нибудь сфотографирую вас?

Горел ночник. Когда доктор вошел в спальню, Екатерина Кирилловна лежала на спине с открытыми глазами. Доктор откинул одеяло и лег. Потом посмотрел на жену, робко придвинулся, протянул под одеялом руку и положил ей на живот.

— Катя, — прошептал он.

— Ах, оставь! — раздраженно сказала она и повернулась на бок спиной к нему.

Доктор убрал руку, грустно посмотрел на нее и опустил глаза.

— Своди мальчиков в музей, — сказала Екатерина Кирилловна.

Они шли вдоль канала. Доктор что-то оживленно говорил. Их обогнала лодка. Виктор Иванович сидел на руле. Впереди, спиной к нему, в новом костюме черного цвета, с большим букетом в руках сидел Иоган. Гудел мотор. Заметив доктора с близнецами, Виктор Иванович долго провожал их взглядом, полным удивления и скрытого восторга.

Дуня открыла парадную дверь и испуганно улыбнулась. На пороге, в черном костюме, стоял Иоган с букетом роз. Он молча вошел, поправил набриолиненные волосы перед большим зеркалом и тихо спросил:

— Лиза дома?

— Дуня! Кто пришел? — крикнул Николай Николаевич из кабинета.

— Это Иоган! — растерянно крикнула она.

— А почему через парадный?

Но Иоган уже открыл дверь кабинета и бесцеремонно вошел. Дуня неуверенно прошла по коридору мимо двери, из-за которой доносились приглушенные голоса, затем вернулась и приложила ухо к двери.

— Да как ты смеешь! — послышалось из кабинета. — Вон отсюда!

Дуня отскочила от двери, из которой спокойно вышел Иоган. Иоган подошел к зеркалу и поправил волосы.

— И чтобы ноги твоей в этом доме!.. — крикнул появившийся в дверях Николай Николаевич. — Негодяй! — задохнулся он. — Не пускать его на порог!..

Иоган вышел, оставив дверь настежь.

— Негодяй! — Николай Николаевич держался за сердце и судорожно хватал ртом воздух.

Перепутанная Дуня не знала, закрыть ли дверь или бежать за водой. Она бросилась к двери. Николай Николаевич упал.

Играл граммофон. В окна падал резкий утренний свет. На диване гостиной сидели близнецы с огромным атласом мира, а доктор рассказывал:

— …а вот в этой деревне родился мой отец, ваш дедушка. А я уже родился в городе, вот… — он наклонился, придерживая очки, — здесь, — и уверенно показал.

Дарья лениво смахивала с мебели пыль и краем уха прислушивалась к тому, о чем они говорили. Зазвонил телефон.

— А мама? — спросил Коля.

— Мама? — рассеянно переспросил доктор.

Из соседней комнаты доносился голос Екатерины Кирилловны.

— Андрей, поди, пожалуйста, сюда! — громко позвала она.

— Извините, я сейчас. — Доктор встал и поспешно вышел.

Дарья проследила за ним взглядом, быстро подошла к дивану и, встав напротив, достала из кармана передника открытку. Близнецы оторвались от атласа и вытянули шеи, пытаясь разглядеть. Вдруг, поняв содержание открытки, Коля смутился и сразу отвел глаза.

— Это гадость, — тихо сказал он.

— А у тебя еще есть? — глядя на открытку, возбужденно спросил Толя.

— Есть еще, — похотливо скалясь, ответила Дарья и, нагнувшись к нему, шепотом спросила: — Хочешь потрогать?

Она быстро достала из лифа огромную грудь и придвинула к Толе. Он испугался и нервно взглянул на брата. Тот, стараясь не смотреть, листал атлас.

— Ну! — прошипела Дарья.

Толя неуверенно коснулся этого белого шара с огромным коричневым соском и отдернул руку. Послышались шаги. Быстро вошел озабоченный доктор.

— Да, мама… — Он сел. — Так вот, мама родилась здесь, в этом городе… — Повисла пауза, и доктор рассеянно погладил Колю, который, пытаясь прийти в себя, напряженно листал атлас.

— Мальчики, у инженера Радлова с сердцем плохо, — вдруг сказал он. — Я поеду.

Толя украдкой взглянул в сторону Дарьи.

Ярким солнечным днем Путилов и Лиза гуляли в огромном безлюдном парке с прекрасными строениями ушедших эпох.

Плыли на лодке под арочным мостиком. Путилов фотографировал ее громадной деревянной камерой. Лиза смеялась. Он гнался за ней, держа штатив наперевес, и нелепо ставил ноги. В темном гроте руины, где он настиг ее, она удивленно обернулась:

— Путилов, здесь такой запах… — Ее рот брезгливо скривился.

— Лиза, — задыхаясь, прошептал он.

Она испуганно отшатнулась.