Брат мой Каин

– Вы ошибаетесь. Это так восхитительно и совсем не похоже на мою жизнь, когда мне из года в год приходится иметь дело с одними и теми же скучными людьми. А теперь, пожалуйста, расскажите мне что-нибудь еще об этом пропавшем человеке. Что он собой представляет?

Уильям охотно поделился с мисс Уайндхэм всем, что не являлось тайной, с наслаждением наблюдая за выражением ее лица, умным и в то же время спокойным, как будто она старалась вникнуть в смысл услышанного, не позволяя, однако, чтобы трагедия другой женщины испортила удовольствие и непринужденность, сопутствующие их встрече.

– Мне кажется, – задумчиво проговорила юная леди, допивая остатки кофе, – что вам прежде всего следует выяснить, не обладал ли он каким-нибудь тайным пристрастием, будь то другая женщина или какое-нибудь еще порочное увлечение. Или, как опасается его жена, не отправился ли он в Ист-Энд, где стал жертвой собственного брата.

– Вполне разумно, – согласился Монк. – Именно поэтому я прилагаю все возможные усилия, чтобы проследить за его действиями в течение трех недель перед тем, как он пропал.

– И начали вы с Географического общества, – кивнула Друзилла. – Где бы еще вам поискать?.. Может, я как-нибудь сумею вам помочь? – Она прикусила губу. – При условии, конечно, если вы не сочтете меня излишне самонадеянной. – Выражение ее широко раскрытых светло-карих глаз казалось не только совершенно искренним, но, кроме того, увлеченным и доверчивым. Детектив понял, что если он откажет ей, она не воспримет это как обиду или оскорбление, а просто отнесется к отказу философски и займет свое внимание чем-либо другим.

Он не стал колебаться ни минуты.

– Спасибо. Ради миссис Стоунфилд расследование необходимо провести как можно скорее, поэтому я готов с благодарностью принять любую помощь, – заверил он свою собеседницу. – Как вы только что заметили, прежде всего следует проверить наиболее вероятные возможности. Коммерческие дела Энгуса, похоже, находятся в образцовом порядке, и он не испытывает затруднений с деньгами. Поэтому я сомневаюсь, чтобы он увлекался азартными играми или каким-нибудь пороком, за которой нужно было платить. Вы не желаете еще кофе?

– Спасибо, я бы с удовольствием выпила еще чашку, – согласилась Друзилла.

Монк сделал знак официанту, подзывая его к столику, а потом, когда тот подошел к ним, заказал еще кофе и расплатился. Вскоре им принесли еще по чашке кофе, такого же дымящегося и свежего, как в первый раз.

– Может быть, ему везло в игре? – приподняла брови мисс Уайндхэм.

– Тогда почему он исчез? – в свою очередь спросил детектив.

– Ну да, я понимаю… – Девушка взглянула на него, сморщив нос. – Тогда… какие-нибудь непристойные представления? Пип-шоу?[2] Какой-нибудь запрещенный культ? Сеансы черной магии?

Монк рассмеялся. Он даже позавидовал такой способности уйти в царство абсурда и позабыть о нищете, болезнях и отчаянии, свидетелем которых он недавно был.

– Мне представляется маловероятным, чтобы этот человек – такой, каким я, по крайней мере, знаю его сейчас – стал бы придаваться столь фривольным увлечениям, – откровенно заявил Уильям.

Друзила тоже засмеялась.

– Вы считаете черную магию фривольной?

– Честно говоря, я не имею о ней понятия, – признался сыщик. – С моей точки зрения, подобное занятие уводит человека от действительности и помогает ему забыть об ответственности и ежедневных обязанностях, особенно если речь идет о мужчине, который целыми днями изучает цены на зерно и другие товары.

– И молится во главе собственной семьи, – добавила Уайндхэм, – за свою добрую жену, пятерых детей и домашних слуг, сколько их там у него есть, не говоря уже о том, что он ходит в церковь каждое воскресенье и свято чтит его как день отдыха.

За соседним столиком раздался взрыв смеха, но собеседники не обратили на него внимания.

– Может, вы узнали, что у них принято есть только холодную пищу, запрещается петь, свистеть, играть в любые игры, читать художественную литературу, класть в чай сахар, а также есть сладости и шоколад, поскольку это способствует развитию непозволительной любви к роскоши? – предположила девушка. – И смеяться у них, конечно, тоже нельзя?

Монк неопределенно хмыкнул. Женевьева представлялась ему совсем не такой. Но, возможно, Энгус действительно был умеренным и добропорядочным человеком. Жена говорила о нем с жаром, однако слова ее казались формальными и чересчур почтительными.

– Бедняга, – сказал сыщик вслух, – если он на самом деле так жил, нет ничего удивительного в том, что он предпочел сбежать от действительности, когда ему подвернулся подходящий случай, и выкинул какую-нибудь неожиданную штуку. Иначе он просто сошел бы с ума.

Друзилла допила вторую чашку кофе и откинулась на спинку стула.