Брат мой Каин

Вскоре она протянула медсестре сорочку и тут же бросилась назад, искать простыню. Оставшись одна, мисс Лэттерли попробовала снять с пациентки грязную ночную рубашку. Та помогала ей как могла, однако она находилась на грани потери сознания, и каждое прикосновение к ней, любое движение отзывалось острой болью в ее костях и суставах. Вдобавок из-за сильного жара больная не могла на чем-либо сосредоточить взгляд, и поэтому ей никак не удавалось взять в руки то, что хотелось.

Эстер старалась причинять миссис Рэйвенсбрук как можно меньше новых страданий.

– Женевьева! – позвала она. – Пожалуйста, помогите мне! Мы займемся простыней потом.

Миссис Стоунфилд обернулась, по-прежнему стоя возле шкафа. Лицо ее совсем побелело, а прическа, из которой выпало несколько шпилек, совсем растрепалась. Весь ее вид говорил о неимоверной усталости.

– Прошу вас, – повторила медсестра.

Женевьева колебалась. В комнате воцарилось молчание, словно она не расслышала или не поняла слов мисс Лэттерли. Но потом, как будто сделав над собой огромное усилие, подошла ближе и, остановившись у дальнего конца кровати, наклонилась вперед, низко опустив голову, чтобы приподнять безвольное тело Энид.

– Спасибо, – поблагодарила ее Эстер, а потом сняла с леди Рэйвенсбрук рубашку и отложила ее в сторону. Быстро и по возможности осторожно она обтерла Энид прохладной водой. Женевьева снова отступила назад. Мисс Лэттерли передавала ей использованные полотенца, а ее помощница окунала их в воду, выжимала и вновь протягивала медсестре. При этом она то и дело ополаскивала руки, пару раз до самых локтей.

– Давайте я принесу чистую простыню, – предложила Женевьева, как только они закончили.

– Только сначала помогите мне надеть ей рубашку, ладно? – попросила Эстер.

Набрав полную грудь воздуха и тяжело вздохнув, миссис Стоунфилд тем не менее выполнила просьбу. Она вытянула вперед руки, и мисс Лэттерли заметила, что они у нее напряжены и слегка дрожат. Только тогда медсестра догадалась, насколько Женевьева опасается заразиться. Ее буквально трясло от страха – казалось, еще немного, и у нее начнется приступ тошноты.

Сама Эстер не до конца понимала, что она сейчас ощущает. Ее неожиданно охватили, казалось, самые противоречивые чувства. Девушка вполне понимала состояние Женевьевы. На первых порах она тоже испытывала точно такой же ошеломляющий ужас. Однако со временем мисс Лэттерли приобрела философский взгляд на вещи. Ей пришлось иметь дело с сотнями больных, большинство из которых умерло, и это тем не менее не вызывало у нее горьких переживаний. И за все это время она лишь изредка болела простудой, хотя, конечно, эту болезнь тоже никак нельзя было назвать приятной.

– Вы вряд ли заболеете, – громко проговорила медсестра. – Со мной этого никогда не случалось.

На лице у ее помощницы выступил яркий румянец.

– Мне стыдно, что я так боюсь, – запинаясь, сказала она. – Я переживаю не за себя, а за детей. Если со мною что-нибудь случится, о них некому будет заботиться.

– Вы вдова? – спросила Эстер более мягким тоном. Возможно, на месте миссис Стоунфилд она бы почувствовала себя точно так же. Это казалось более чем естественным для матери, ответственной за детей, – какое-либо другое состояние было весьма трудно себе представить.

– Я… – Женевьева тяжело вздохнула. – Я не знаю. Понимаю, это выглядит нелепо, но мне точно ничего не известно. Мой муж пропал…

– Извините. – Мисс Лэттерли и в самом деле жалела ее. – Это, наверное, ужасно – неопределенность и одиночество…

– Да. – Из груди миссис Стоунфилд вновь вырвался тяжелый вздох, но теперь она взяла себя в руки и принялась осторожно надевать на тело Энид сорочку из тонкой хлопковой ткани, следя за каждым движением, чтобы ненароком не толкнуть ее или не ударить.

– Давно? – спросила Эстер, когда они стали снимать с постели простыню.

– Двенадцать дней назад, – ответила Женевьева. – Я… Я понимаю, вам может показаться, что я слишком быстро рассталась с надеждой, но мне кажется, что он погиб, потому что я знаю, куда он отправился, и он бы наверняка уже давно вернулся, если б это было в его силах.

Медсестра подошла к шкафу и достала оттуда новую простыню. Вдвоем они расстелили ее на кровати, осторожно перекатив на нее Энид.

– Куда же он отправился? – поинтересовалась Эстер.

– В Лаймхаус, встретиться с братом, – ответила ее помощница.

– Кейлеб Стоун… – медленно проговорила мисс Лэттерли. – Я слышала о нем.

Женевьева широко раскрыла глаза.

– Значит, вы понимаете, что я не напрасно опасаюсь, – вздохнула она.

– Да, – откровенно призналась медсестра. – Он, насколько я знаю, жестокий человек. Вам точно известно, куда ушел ваш муж?