Брат (СИ)

Результатом нашего выхода мы остались довольны: в карманах рэкетиров мы только долларов нашли 720, а уж сколько там было рублей! В отличие от меня, пацаны в жизни не видели разом столько бабла. Плюс к этому к нам перекочевал еще один ствол, что тоже было ценной добычей. Идиоты, сука, кто дает стволы таким остолопам, если они ими даже воспользоваться не могут. Хотя мы им такой возможности не дали.

Переодевшись за гаражами в паре кварталов от подворотни, мы собрали «рабочую» одежду в сумку, а потом вывалили ее в мусорный бак (перчатки — в последнюю очередь). После этого отправились на хату к Петру, который жил один, что давало ему большую свободу действий по сравнению с нами двумя. Проходя по улице, заметили старуху, стоявшую на коленях возле подземного перехода и просила милостыню. На картонке, которая бабуля держала в руках было написано «На лекарства».

— Пацаны никто не против, если я из общего старухе денег дам?

Он сунул руку за пазаху, вытащил оттуда котлету и достал из пачки несколько крупных купюр.

— На лекарства, бабуль.

Бабуля заохала, начала благодарить Илью. Я знал, что в таких делах по первой мучает совесть, даже если ты и понимаешь, что давишь гадов. Тонкая грань тут — для себя самого объяснить, чем ты в таком случае отличаешься от них. Но на душе действительно полегчало.

Перед тем, как начать разговаривать о делах, на всякий случай включили телевизор — на случай излишне любопытных соседей. Может, конечно, это и паранойя, но я не уставал себе повторять: осторожность лишней не будет. Петя взял пульт от своего «Горизонта», щелкнул кнопкой, и через пару секунд на экране возник логотип телекомпании «Вид». Я достал из карманов доллары и рубли, отнятые у бандитов.

— Ну что, пацаны, такую зарплату и отметить бы надо, — мечтательно потянулся Петя, как только мы разделили добытое добро поровну. — Тут у меня и кабак какой-то есть недалеко. Что думаете, а?

— А что, — оживился Илюха. — Лично я в кабаке последний раз был, когда меня в армию провожали. И то — тогда всем кагалом скидывались, а сейчас — можем себе позволить! Пошли! Хоть пожрем нормально да выпьем — душу отведем! Вован, ты как?

— Никак, — сухо ответил я. — И вам не советую.

Мне не нравилось их внезапное оживление на тему кабака и выпивки. Понятно, что с голодухи хотелось оторваться за все время, проведенное в вынужденной нищете. Но в этом и была опасность: увлекшись сорением шальными деньгами, мы рисковали не только никогда не накопить на открытие своего дела (а то еще и влезть в долги), но и привлечь чье-нибудь внимание внезапной роскошью.

— Это почему? — недовольно сказал Илья. — Первую зарплату — на пропой, так в любом месте. Это как первую крупную покупку обмыть. Иначе прухи не будет, ха-ха!

— Забудь про «любые места», — оборвал я. — Вы совсем, что ли, не понимаете ничего?

— А чего там понимать-то?, — недоуменно буркнул Петр. — Если бабки только складывать и в свои руки не пускать — так какой в них смысл тогда?

— Смысл? — я понял, что ребята действительно не осознают всей опасности. Странно, вроде взрослые люди. Ну что ж, придется проводить ликбез. — Смысл вот какой. Смотри: допустим, пойдем мы в кабак. Мы же на ста граммах и салатике не остановимся, правильно? А теперь прикиньте — живет тут такой Петя, который еле-еле концы с концами сводит, и все его знакомые об этом прекрасно знают. И вдруг он начинает пьянствовать по кабакам и одеваться не на рынке, а в дорогих магазинах. При этом он все так же большую часть времени сидит дома, и о выигрыше в лотерею, как и о смерти дядюшки-миллиардера или невесте-дочери того же миллиардера тоже ничего не было слышно. Спрашивается, на какие шиши? Кому-то из соседей будет по фигу — своих забот полон рот, а кто-то начнет задаваться вопросами, а то и с участковым поговорит. Ну и бандитам нас сить могут. Нас уже, наверняка, эти филимоновские ищут.

— Мы блин этих упырей нагибаем, которые нагибают простой люд, и этот простой люд еще жаловаться станет?

— Ты, Петя не Робин Гуд ни хрена, сечешь? Деньги не отнимаешь у богатых, и бедным не раздаешь…

— Как не раздаю? Вон Илюха из общего старухе дал? — заерзал Петя на диване.

— Дал, а остальное ты хочешь под откос пустить? Чего ты не пойдешь по ларькам отдавать, что рэкетиры отжали?

— Ну как чего… — зачвякал он дальше что-то нечленораздельное.

— А касаемо народа, даже если тебя никто участковому не заложит, то братва на второй раз сама суетится начнет. Ты сам знаешь, как эти могут допрашивать с пристрастием. Хочешь не хочешь, а ответ на любой вопрос найдется.

Спорить Петя не стал. Замолк.

— Дальше, — продолжил я. — Один раз — случайность, а второй — закономерность, врубаешься?