Братья Кеннеди. Переступившие порог

Война невиданными темпами двинула дело, «дражайшее» сердцу президента. Неслыханное кровопролитие в Европе резко повысило деловую активность в стране, поток военных заказов увеличил занятость и заработки. «Новая Свобода» получила мощное подкрепление. Но державы Антанты не могли оплатить свои закупки звонкой монетой, война требовала громадного количества вооружения, товаров и сырья. Они обратились к США с просьбой о займах. Тогдашний государственный секретарь У. Брайен, серьезно относившийся к доктринам Вильсона, выступил против предоставления займов, ибо «деньги – худший вид контрабанды, они господствуют над всем». Но он, не сумев убедить правительство, «ушел» в отставку. Другие советы имели больший вес в глазах президента.

В августе 1915 года министр финансов Мак Аду писал ему: «Грядет великое процветание, которое невероятно возрастет, если мы предоставим разумные кредиты нашим покупателям… Чтобы поддержать наше процветание, мы должны финансировать его. В противном случае ему придет конец и нас постигнет катастрофа». Лансинг, вскоре вознагражденный портфелем государственного секретаря за уместные советы, указывал: «Если европейские державы не изыщут средств для платежей… они будут вынуждены прекратить закупки, пропорционально сократится и наша внешняя торговля. В результате уменьшится промышленное производство, возникнет депрессия, появится излишний капитал и излишний труд, последуют многочисленные банкротства, воцарится финансовая деморализация, всеобщее беспокойство и страдания среди трудящихся классов». Вильсон согласился с доводами советников, вполне отвечавшими его личным убеждениям. Он произнес несколько речей о важности «нейтралитета» США и разрешил открыть кредиты державам Антанты.

Тем временем Вильсон обдумывал, как использовать кафедру президента, чтобы просветить мир относительно истинных интересов человечества. Взаимное, страшное избиение в Европе вдохнуло в пего уверенность, что мессианский призыв будет принят с должным вниманием. Заверив американцев, что США «слишком горды, чтобы воевать», и добившись в 1916 году переизбрания президентом под лозунгом «Он удержал нас от войны», Вильсон в идентичных нотах, обращенных 18 декабря 1916 года к обеим воюющим сторонам, потребовал сообщить их цели войны. Государственные деятели и дипломаты держав Антанты были потрясены до глубины души – президент хладнокровно констатировал в документе: «Цели, которые имеют в виду политики обеих сторон в этой войне, практически не отливаются друг от друга…» Неслыханно! Ведь солдаты Антанты умирают, чтобы защитить цивилизацию от гуннов!.. Как «защитники» цивилизации, так и германские «варвары» ограничились бессодержательными ответами.

22 января 1917 года Вильсон прочитал речь, обращенную к сенату, а точнее к миру. Он заявил, что необходимо создать Лигу Наций с обязательным участием «народов Нового Света». Он предложил: «Все нации должны единогласно принять доктрину президента Монро как доктрину всего мира», а пока «заключить мир без победы». Внушительная формулировка, означавшая только одно: не сделав ни одного выстрела, США хотели победить. Не преувеличение ли, не произвольная ли интерпретация речи Вильсона? Вовсе пет. Он твердо закончил свое выступление: «Это американские принципы, американская политика. Мы не можем поддерживать никаких других. Это также является принципами и политикой передовых людей везде, любой передовой нации, любой просвещенной общины. Это принципы всего человечества, и они должны возобладать».

Хотя сикофанты объявили проповедь Вильсона самым благородным выступлением со времени Декларации независимости, правительства европейских держав, которые вели гигантскую войну, серьезно не отнеслись к экстравагантному заявлению заокеанского оракула. Хорошо обученные и обучавшиеся ежедневно в школе войны, они были политическими реалистами, не считавшимися с претензиями, не подкрепленными силой. Империалисты сцепились в смертельной схватке за осязаемые интересы, а не за торжество «американских принципов», которые нужно было не провозглашать, а отвоевывать с оружием в руках.

Тем временем положение на фронтах становилось для Антанты тревожным. В случае ее поражения США ожидала ненависть победителей и побежденных. Удручающая перспектива. В Вашингтоне понимали, что придется выступить, пусть под флагом неких принципов, но в действительности руководствуясь весьма прозаическими соображениями. Вильсон сильно возмущался неограниченной подводной войной, начатой Германией. «Страшное варварство», – говорил он американцам. Посол США в Лондоне Пейдж в телеграмме 5 марта 1917 года, получившей впоследствии большую известность, представил события в должной перспективе: «Вероятно, – сообщал он, – вступление в войну – единственный способ сохранения нашего преобладающего положения в торговле и предотвращения паники. Подводные лодки добавили последнюю каплю к опасности международного финансового краха».