Братья по оружию

– Слушай меня, Красный, – прошипел Хоркин, тыча пальцем в хилую грудь Рейстлина. – Здесь ты не имеешь права приказывать мне! Это я буду приказывать тебе, а ты подчиняться. Это во-первых. Во-вторых, ты будешь звать меня мастер Хоркин, или маг Хоркин, или уважаемый маг мастер Хоркин. В третьих, я имею право называть Богиню так, как захочу и как мне придёт в голову. И если я называю её Луни, то имею право называть её так. Множество ночей мы провели вместе, распив немало бутылок в её звёздном доме, и я ношу её эмблему на своём сердце. – Он убрал палец с груди Рейстлина, показав на свою, где слева на мантии была вышита эмблема Лунитари, которую Рейстлин раньше не заметил. – Кроме того, я ношу её медальон на шее. – Хоркин вытащил медальон на цепочке из-под одежды и сунул его Рейстлину под нос. – Дорогая Луни отдала мне его своими собственными прекрасными руками! – Маг вплотную подвинулся к юноше, свирепо вращая глазами.

– Я не могу носить её символ, – произнёс Рейстлин, отважно не отступая перед старым магом. – Но я ношу её цвета, как ты, верно, заметил – красные. И я однажды тоже говорил с ней.

Тишина, предшествующая раскату грома, повисла в подвале.

Рейстлин видел мельчайшие детали символа Лунитари: искусно сделанный из серебра, медальон был очень, очень стар, изумительно сделанный, он просто мерцал скрытой мощью. Глядя па него, юноша мог поверить, что его подарила Богиня.

Хоркин смотрел на Рейстлина в упор – возможно, мысли старого мага не слишком отличались от мыслей молодого – и медленно указал пальцем вверх;

– Говоришь, Лунитари говорила с тобой? Ты клянёшься?

– Да, Хоркин, – спокойно ответил Рейстлин. – Клянусь именем красной луны.

Хоркин хрюкнул и приблизил своё лицо вплотную к лицу юноши:

– Что «да», солдат?!

Рейстлин замялся. Ему не нравился этот необразованный человек, живущий в сыром подвале и не обладающий и десятой долей тех сил, что доступны ему. Боевой маг оскорбил его, а теперь требует признать своё превосходство. Ещё немного, и Рейстлин плюнул бы на все и ушёл, однако в последнем вопросе ему почудилась лёгкая перемена тона, ещё не уважение, но намёк на него. Словно его приняли в братство, трудное, тяжёлое, а подчас смертельное. И в этом братстве свои законы, суровые, но справедливые, помогающие выжить на поле боя. Братство, в котором состояли Магиус и Хума…

– Да… мастер Хоркин, – наконец произнёс Рейстлин.

– Хорошо. – Маг снова хрюкнул. – Думаю, что смогу, в конце концов, сделать из тебя что-то путное. Ни один из твоих предшественников даже не знал, что сказать, когда я упоминал Луни… дорогую Луни… – Хоркин сурово насупил брови, вернее, то место, где они могли бы расти. – А теперь, Красный, – он указал на осколки, – приступай к уборке…

13

Жарящийся на солнце вместе с другими новобранцами, Карамон смотрел вслед ушедшему брату, испытывая лёгкое беспокойство. Он чувствовал себя непривычно и оттого мрачнел и нервничал. Он так привык быть с ним, выполнять его приказы и спрашивать, когда надо, совета, что теперь не знал, что делать. Кроме того, силач был обеспокоен здоровьем близнеца и даже один раз попросил разрешения у проходящего командира навестить его.

– Поскольку мы стоим тут давно и ничего не делаем, я бы быстро сбегал посмотрел, как он там… – добавил он.

– А к маме не хочешь сбегать, тоже навестить? – ухмыльнулся командир.

– Нет, не хочу, – вспыхнул Карамон, – только убедиться, что с ним порядок…

– Только и всего? – удивился командир. – Сосунок, куда, думаешь, ты только что вступил? В Общество Вышивки И Горячих Булочек?

– Да нет, – попробовал исправить свою ошибку Карамон, надеясь, что брат никогда не услышит его. – Я не думаю, что он беспомощен, просто он маг и…

Лицо командира помрачнело.

– Я думаю, тебе лучше закрыть рот, – прошептал стоящий рядом Крыса.

Карамон послушался и замолчал, виновато глядя в землю.

Командир, громко обругав на чём свет стоит тупых сосунков, двинулся дальше.

Через некоторое время формальности были выполнены, соискатели подписали контракт, и сержант приказал всем двинуться на внутренний двор. Подстраиваясь друг к другу и стараясь идти в ногу, Карамон с Крысой вступили в замок.

Там их снова построили, и вышедший чиновник зачитал им длинный список правил и инструкций. Нарушение каждой из них сулило соискателям страшные беды и кары.

– Некоторые говорят, что Боги за грехи обрушили огненную гору на Кринн, – сказал он в заключение, – но это пустяки по сравнению с тем, как я распишу вас, если вы оступитесь. А теперь барон Лэнгтри хотел бы сказать вам пару слов. Троекратное приветствие барону!

Новички с воодушевлением заорали.

Барон появился перед строем – как всегда насмешливый, в огромных ботфортах, доходящих ему до бёдер, и, несмотря на жару, в толстом расшитом камзоле. Огромная чёрная борода и усы только подчёркивали его бравый вид. Лэнгтри был перепоясан огромным мечом, таким большим, что, казалось, он неминуемо запутается в коротких ногах барона. И только ветераны знали, что этого никогда не происходило и не произойдёт. Положив руку на эфес, барон Лэнгтри произнёс короткую речь: