Братья по разуму

– Начну со второго вопроса, – отвечаю почти без паузы. Начинаю потихоньку входить во вкус, даже камер уже не боюсь. Правда что со мной сделают, если наговорю не то, что надо… – То, что у нас нет войн, как раз и говорит о нашем опыте в их предотвращении. Мы устраняем причины, ведущие к войнам, задолго до их появления. У вас есть серьёзное препятствие к быстрому урегулированию конфликтов – это отсутствие централизованного управления. Хочется вам этого или нет, но этот вопрос придётся решать. Поясню почему. Некоторые технологии довольно сложны и дороги, и их смогут освоить только развитые государства. Как я думаю, три – четыре, не больше. Но так как мы не собираемся никому давать преимуществ, то будем предоставлять технологии только при условии долевого участия всех землян. Предстоит решить много вопросов, обсуждать которые отдельно с сотнями представителей разных стран – большие потери времени. Нужен орган, который будет иметь полномочия решать за всех. Естественно кого и как в него назначать решать вам. Но без него никак. И полномочия урегулирования конфликтов у этого органа также должны быть.

Удачно я ввернул им о едином правительстве. Заранее аргументы готовил, пусть думают теперь.

– А о моём пребывании в зоне конфликта, это правда. Война это страшно, жестоко и бессмысленно. И для меня особо, так как я не подготовлен к такому даже на генетическом уровне. У нас нет фильмов о войне, книг, наши дети не играют в войну. Это не значит, что мы слабы, наши технологии позволят легко уничтожить планету, таких размеров как Земля, за считанные секунды. Думаю, вы понимаете, что прежде чем передать вам такое в пользование, мы должны быть уверенны, что вы сможете этим разумно распоряжаться. Как ни странно, лично меня обнадёживает один факт. Имея в распоряжении атомное оружие, вы достаточно разумны, что не использовали его на протяжении 75 лет. Осталось сделать небольшой шаг – больше доверять друг другу и решать проблемы путём переговоров. Да, да, именно об этом я и говорю, – киваю сотруднице посольства жестами напоминающей о своем вопросе. – Территориальные споры, религиозные конфликты, разборки за ресурсы, всё это должен решать один централизованный орган. А я, как посол, обязан быть нейтральным в отношении участников конфликта и могу только быть посредником в его улаживании. Поэтому никаких характеристик давать не буду.

Следующий оказался представитель французского телеканала новостей. И задал вопрос, который я ожидал:

– Скажите сколько вам лет? Является ваш внешний вид результатом успехов медицины в области долголетия или у вас к управлению допускаются даже дети?

К ответу я готовился, но всё равно волнение вернулось:

– У нас действительно многие выглядят младше своего возраста. Например, член Совета Содружества, который скоро прибудет, в свои сто пятьдесят выглядит на ваши шестьдесят, не больше. На заслуженный отдых у нас уходят в сто-сто двадцать лет, в зависимости от специальности. Что касается меня, то мне шестнадцать ваших лет. Это возраст совершеннолетия, и у нас нет ограничений по возможности занять любую должность. Я назначен на эту, так как из всех, находящихся сейчас… в распоряжении руководства, кандидатур, моя наиболее подходит. Так как именно я являюсь единственным в группе специалистом по контактам.

Трудно сказать, верят мне или нет. Взгляды разные, и удивленные, и приветливые, и недоверчивые. Но я сказал чистую правду. У нас действительно нет никаких возрастных ограничений. Теоретически в шестнадцать можно стать даже членом Совета. Правда практически там нет никого моложе пятидесяти. Как и в остальных сферах деятельности. Каким бы ты умным ни был, но доказывать это приходится долго. Это мне тут крупно повезло, такое удачное стечение обстоятельств. Но в любой момент всё может измениться и меня отправят обратно доучиваться в школе.

После пары легких вопросах о достижениях в космической отрасли последовал снова «тяжелый» вопрос:

– Мы привыкли, что ничего не дается даром. Да и вы сказали, что ваши технологии дорого стоят. Многих волнует: чем нам придётся расплачиваться за те блага, которые вы нам сулите? Ресурсами? Людьми? Территориями?

Вопрос задал журналист турецкого агентства новостей. Хорошо, что я предполагал такое и немного был подготовлен.