Братья по разуму

Говорят, война не должна касаться женщин, детей, стариков, врачей и священников. Вроде бы есть такое правило. Только никогда оно не выполняется. Потому что война есть война. Но все-таки, творя добро, постарайтесь, чтобы этих людей не зацепило.

Тим уже был в прихожей, и Игорь на него чуть не налетел.

— Э! — сказал Тим, упираясь Игорю рукой в грудь. — Полегче. Я и так на ногах не стою. Ну что, поговорили?

Игорь молча кивнул. Дверь на улицу была раскрыта настежь, и на утреннем солнце неземной зеленоватый оттенок кожи Тима был виден слишком отчетливо. Слишком для того, чтобы воспринимать этого человека — человека ли? — всерьез. Но тем не менее он был здесь, рядом, теплый и дружелюбный, и от него многое зависело в намечающейся авантюре.

— Спокойствие, только спокойствие! — сказал Тим, почувствовав, видимо, настроение Игоря. — Нам, мутантам, недоступно наслажденье битвой жизни… Ты уверен, что он все понял?

— Да. Главное — сможет ли он? Все-таки к отцу человек приехал… И вот на тебе…

— Ерунда. Таких отцов в каждом психдиспансере по сто штук на учете состоит.

— Тяжко вам будет, когда он… его… — Игорь замялся.

Тим расправил плечи и упер руки в бока. Этот жест показался Игорю удивительно знакомым.

— Не знаю, — сказал Тим лишенным выражения голосом. — Всю ночь я пытался до него достучаться. То ли это не тот Волков, которого я встретил много лет назад, то ли я сам уже не тот… А может, все от того, что я не переношу сумасшедших. Короче говоря, делайте с ним, что хотите. А мне наплевать.

Левый глаз Тима вдруг резко дернулся, и он прикрыл его рукой. Игорь деликатно отвернулся.

— Ирину жалко, — глухо произнес Тим. — Вот кого жалко, так это ее.

— Что, он серьезно вмешался в ее энергетику? — спросил Игорь.

— Да как тебе сказать… Конечно, без Волкова она не умрет. Будут депрессия, может быть, даже «ломки». Но это все переносимо. А вот то, что без Волкова черта с два она родит…

Игорь непонимающе уставился на Тима.

— Девочка бесплодна, — объяснил тот. — В очень тяжелой форме. Традиционная медицина ей не поможет ничем. А вот наш приятель Волков, кажется, уже почти справился. Здоровенький крепенький эмбриончик. Ма-аленький такой, хорошенький. Она сама еще не догадывается. Только без постоянной энергетической подпитки долго она его не проносит. Вот так-то, Игорь.

— О господи! — сказал Игорь с чувством. — И вот так каждый день. Я за эту неделю постарел на двадцать лет.

— А ведь ты не умеешь ходить как тень, — вспомнил свою присказку Тим. — И не слышишь того, что слышат другие… Представляешь, какая это ответственность?

— Нет, — признался Игорь. — И не хочу представлять. Как вы с этим живете, Тим?

— А мы не живем. — Тим протянул руку и достал у Игоря из кармана пачку сигарет. Понюхал ее с сомнением и положил на место. — Мы не живем с этим, — повторил он. — Во всяком случае, долго не живем. Ощущать на своей шкуре все болячки мира… Тяжко это. И опасно. Можно черт знает во что превратиться. Я, например, очень рано научился выбирать и отсекать лишнее. А Волков не сумел. И стал богом.

— А вы ничем не можете ей помочь?

— Ты не понял, — покачал головой Тим. — Я же сказал, я не бог. Бог — вон там — у забора околачивается. Хочет к нам подойти, но опять боится. Он, кажется, начал сомневаться в том, что я ему друг.

— Не очень я понимаю эти ваши философские выкладки, — сказал Игорь. — Но вам, наверное, виднее. Что, поехали?

Тим сделал приглашающий жест, и Игорь вышел на крыльцо. Странное движение в небе привлекло его внимание, он поднял глаза, и на миг ему показалось, что на участок спускается полупрозрачное облачко.

— Господин Хайнеман! — позвал из прихожей Тим. — Иди сюда, проводи гостя.

Игорь ощутил легкий энергетический толчок и повернул голову. Волков медленно шел к нему от калитки.

— Не подавай вида, если что-то почувствуешь, — прошипел Тим в затылок Игорю.

— Да ничего я не чувствую, — соврал Игорь. На самом деле он с трудом подавлял желание убежать. От одной мысли, что Волков захочет, наверное, пожать ему руку, и будет ловить его взгляд, и примется говорить что-нибудь, Игоря чуть не вывернуло наизнанку.

Сзади Тим ободряюще ткнул его кулаком в поясницу.

— Как же я тебе, слепому, завидую, — сказал он. — А меня, кажется, сейчас вырвет.