Братья Райт. Люди, которые научили мир летать

Арнольд Фордайс когда-то был актером. На самом деле у французов не было никаких иных целей, кроме встречи с братьями Райт. Три члена делегации, несмотря на их деловые костюмы, были офицерами французской армии. Главный среди них, Анри Бонель, занимал должность начальника отдела инженерных войск Генерального штаба французской армии и был единственным членом делегации, не говорящим по-английски. Кроме того, он не скрывал своего скептического отношения к Райтам и их летающей машине. Капитаны Анри Ренье и Жюль Фурнье были военными атташе посольства Франции в Вашингтоне.

Единственный американец, Уолтер Берри, представлял французского посла в Соединенных Штатах. Специалист в области международного права, Берри проводил большую часть времени в Париже, где играл значительную роль в светской жизни известной американской писательницы Эдит Уортон и был хорошо известен во влиятельных кругах по обе стороны Атлантики.

До этих событий 1906 год выглядел для братьев Райт не слишком многообещающим. Они продолжали работать над новым, более мощным двигателем, но не летали. Между тем во Франции с энтузиазмом наблюдали за успехами прославленных французских пионеров авиации Луи Блерио и уроженца Бразилии Альберто Сантоса-Дюмона. При этом англоязычная газета «Геральд де Пари» высмеяла братьев в передовице, озаглавленной «Летчики или лгуны?».

«Райты летали или не летали. У них есть самолет или у них нет самолета. Они или летчики, или лгуны. Летать трудно… Легко говорить: „Мы летали“».

Но сейчас братья беседовали с французской делегацией, которая прибыла для серьезного разговора. То, что это могло стать важным шагом вперед для всех участвующих в переговорах, было ясно без слов.

Как записал епископ Райт, они встречались в помещении над велосипедной мастерской каждый день в течение более чем двух недель и в присутствии епископа вели переговоры. Вечером 24 марта по приглашению Кэтрин Райт участники делегации Фордайс, Бонель и Уолтер Берри «отужинали» с семейством в доме 7 по Хоторн-стрит.

Братья отказались демонстрировать делегации свой «Флайер III», однако охотно предоставили фотографии самолета в полете и свидетельства очевидцев. В скором времени, несмотря на языковой барьер, свои взгляды изменил даже главный скептик в составе делегации, коммандант Бонель, на которого сами братья произвели большое впечатление.

Несмотря на то что визит не увенчался подписанием соглашения, вероятность будущей совместной работы с французами резко возросла, а взаимное уважение заметно укрепилось, на что братья обратили особое внимание в своем письме Бонелю от 6 апреля:

«Независимо от того, что в ходе последней встречи прошлым вечером нам не удалось достичь соглашения, мы всегда будем очень дружески настроены по отношению к Вам лично и к вашей стране… Позвольте нам выразить Вам искреннюю признательность за Вашу неизменную добросовестность и деликатность, демонстрируемые Вами на протяжении этих долгих переговоров».

К этому времени большая часть научного мира и прессы начала менять свое отношение к братьям. Самые значительные перемены во взглядах произошли в журнале «

Сайентифик америкэн». В номере от 7 апреля 1906 года была опубликована статья под заголовком «Аэроплан Райтов и его характеристики». 11 очевидцев полетов братьев в Хаффман-Прейри, отвечая на 12 конкретных вопросов, подтвердили, что видели, как оба брата летали на своей машине при разной скорости и разном направлении ветра и выполняли всевозможные фигуры, сохраняя полный контроль над ней. В статье приводилось также письмо Чарльза Уэбберта, у которого братья арендовали помещение под веломастерскую, где говорилось, что в октябре он был свидетелем того, как Орвилл летал на своем аэроплане около получаса, при этом машина делала большие круги протяженностью более полутора километров, и «Флайер» двигался «абсолютно свободно с момента покидания рельсов, с которых он стартовал, до моменты касания земли во время посадки».

22 мая 1906 года на летающую машину Райтов был, наконец, выдан патент № 821393, заявка на который была подана еще в 1903 году. Остаток весны и все лето шла напряженная работа над новым двигателем к «Флайеру III», а испытательные полеты в Хаффман-Прейри были перенесены на осень.