Братья-рыцари и камни Гроба Господня

— А даёт нам это уверенность в том, что с архивом и реликвиями из Святой земли, тамплиеры привезут сюда, в свою новую главную резиденцию и ещё кое-что. Это — казна, и теперь она будет у нас под боком.

В кабинете коадьютора снова повисла тишина. Де Ногаре знал, что Ангерра́н де Мариньи так же относится к храмовникам, как и он сам. У него были основания так думать, и в этой своей уверенности он был прав…

Будучи мудрым и прозорливым политиком, коадьютор короля Франции не мог забыть о том, как Великий магистр Жак де Моле развеял в прах блестящую идею Филиппа Красивого стать следующим Великим магистром ордена Бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова.

Дело было так. Король, прекрасно понимал, что после потери всех своих владений и крепостей в Леванте, тамплиеры — рано или поздно — будут вынуждены вернуться в свою главную провинцию, которая традиционно поставляла в его ряды новых рыцарей и воинов, то есть — во Францию. А раз так, то и все свои ценности, в том числе и свою огромную (по упорно наполнявшим Францию слухам) казну, они привезут с собой.

На то, чтобы отобрать накопленные храмовниками средства силой, осознавая мощь и влияние крестоносцев, а также всестороннюю поддержку их ордена Папами, Филипп решиться не мог. Его противостояние с нынешним Папой Климентом V было в самом разгаре. Даже с учётом того, что влияние понтифика на внутреннюю политику христианских государей сейчас было крайне слабо, а сам Папа оказался фактически запертым в Авиньоне и находился там под неусыпным контролем Французского двора, открыто напасть на один из главных папских военно-монашеских орденов было бы, со стороны французского короля, довольно опрометчивым шагом.

Действовать в такой ситуации нужно было как-то иначе, и Филипп Красивый, не без «доброго» совета Гийома де Ногаре, сделал очень интересный и неожиданный для всех политический ход.

Он задумал получить в своё распоряжение всё разом: не только орденскую казну, но и всю мощную военную систему крестоносцев, со всеми их крепостями, замками, домами и портами. Однако осуществить свой план он решил не силой оружия, как мог бы попытаться это сделать любой другой, не столь изощрённый в борьбе за власть монарх или влиятельный сеньор, а исключительно силой политической хитрости.

План французского короля был прост. Он основывался на том, что Великий магистр ордена Бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова был уже в весьма солидных годах, и старые раны вкупе с лишениями военных походов основательно подорвали его здоровье.

Памятуя об этом, Филипп Красивый подал на имя Жака де Моле официальное прошение, в котором «смиренно» просил Великого магистра о своём приёме в орден, но только в качестве его почетного рыцаря.

Расчёт короля Филиппа был направлен на то, что Великий магистр, рассматривая его прошение, не сможет не учесть получаемые при его удовлетворении очевидные преимущества.

Например, имея в своих рядах такого, пусть и лишённого чёткого положения в орденской иерархии, но имеющего за своей спиной одно из сильнейших государств Европы, почётного рыцаря, орден безмерно укрепил бы свои позиции, уверенно выйдя на уровень межгосударственной европейской политики.

Более того, стань французский король почётным рыцарем-тамплиером, вполне реальной становилась и организация под руководством ордена Храма нового крестового похода, который, при деятельной поддержке французской короны, мог закончиться освобождением от мусульманского владычества не то что Гроба Господня, но и всего Леванта, с восстановлением на его землях уничтоженных сарацинами христианских королевств.

Однако, с другой стороны, всего этого могло и не случиться, и Жак де Моле, будучи мудрым и осторожным политиком, увидел в прошении французского короля куда как более реальные и грустные для ордена Храма перспективы. Для него, привыкшего раскрывать замыслы куда как коварнейших, чем Филипп Красивый, правителей Востока, они были очевидны преследуемой королём конечной целью.

Она — эта цель — заключалась в следующем. Во-первых — став почётным рыцарем ордена, французский король использовал бы всю свою силу и коварство для того, чтобы Великий магистр поскорее отправился на встречу с Петром и Павлом.

Ну а во-вторых, после этого, печального во всех отношениях события, он сделал бы так, что Капитул ордена выбрал бы именно его — Филиппа Красивого — следующим Великим магистром. В этом случае французский король получил бы в свои руки уже далеко не символичный магистерский жезл и большую печать ордена. А вместе с ними — полновластный и единоличный контроль, как над орденской казной, так и над всеми орденскими владениями, его войском и флотом.

Учитывая всё это, ожидаемо вышло так, что Жак де Моле, как мог более дипломатично, отказал французскому королю в его «душевном порыве» стать рыцарем Храма, а Филипп Красивый, со своей стороны, затаил за это на Великого магистра, а заодно и на весь орден храмовников, свою смертельную обиду…