Братья-рыцари и камни Гроба Господня

Да, сегодня Гийом де Ногаре был несказанно доволен. Он так откровенно радовался столь удачно сложившемуся стечению обстоятельств, что не видел ни одной причины как-то сдерживать охватившее его холодное веселье. Ещё бы: как тут можно было не радоваться, если сегодня, не иначе как само провидение вдруг проявило к нему свою божественную благосклонность и сделало всё так, как ему было нужно?..

«Вот уж точно права старая пословица, что гласит: „Сегодня пир горой, а завтра пошёл с сумой“. Как ни богаты были гордые храмовники, как ни велики были их владения в Святой земле, а кривой сарацинский меч сделал своё дело — он выгнал их отовсюду, где они чувствовали себя полновластными хозяевами. Теперь они, как жалкие побитые собаки, возвращаются туда, откуда пришли двести лет назад. Смелые же они, однако — неужели можно так слепо уверовать в силу трухлявых папских булл, чтобы считать, будто и здесь — во Франции, они будут также продолжать жиреть на своих долговых расписках?! — отвечая самому себе на этот вопрос, де Ногаре медленно покачал головой из стороны в сторону. — Нет, лицемерные святоши! Всё! Теперь, господа-храмовники, время вашей беспредельной безнаказанности закончилось. Здесь вам не преданная и брошенная вами Палестина. Здесь нет ни пустынных дорог, которые надо охранять от лихих людей и сарацин, ни морских путей, по которым можно беспошлинно везти паломников и товары в Левант — здесь королевство Франция, и со всеми этими задачами хорошо справляются королевские вассалы, бальи и сенешали!»

От напряжённых размышлений в горле пересохло. Главный королевский советник подошёл к пылающему жаром горящих поленьев камину и, взяв в руки стоявший близко к огню кувшин, до краёв наполнил стоявший на каминной полке небольшой серебряный кубок. Минувшая ночь у него выдалась неспокойной — нужно было дождаться донесений от посланных к Тамплю людей, и в их ожидании сомкнуть глаз ему так и не удалось. Хотя… — сказать правды ради — даже если никаких вестей ему ждать бы и не пришлось, он и так бы ни за что не заснул от охватившего его волнения: «Впрочем: это всё ерунда. Высплюсь как-нибудь позже. Главное — хвала Святым Небесам — всё сказанное в письме оказалось чистейшей правдой. А раз так, то сегодня король всё увидит своими собственными глазами, и с них, наконец, спадёт плотная пелена доверчивости и морока, которую на них навесил этот лицемерный гордец де Моле…»

Небольшими глотками осушив кубок — а в нём была нагревшаяся от исходящего теплом камина вода, ибо вино, даже разбавленное, Гийом старался пить лишь по крайней необходимости — он подошёл к окну и, распахнув тяжёлые дубовые створки, вдохнул полной грудью свежий весенний воздух полноводной Сены.

Опустив взгляд на реку, Гийом увидел хорошо знакомую ему картину только-только зарождающегося дня, и по уже давно установившейся привычке, начал непринуждённо разглядывать её, примечая некоторые, необычные для его глаз детали. Это занятие помогало ему сосредоточиться на своих мыслях, и с какого-то времени стало своеобразным ритуалом начала каждого нового дня…

Несмотря на довольно ранний час, на реке уже вовсю кипела привычная для этого времени суток торговля.

Вдоль всего противоположного берега, насколько хватало глаз, выгружались прибывшие с рассветом небольшие гребные суда и пузатые грузовые лодки, пришедшие под парусом. Все эти судёнышки — от совсем маленьких, до достигавших в длину дюжины туазов, привезли расхожие в столице товары — в бочках, корзинах и грубых холщовых мешках. Эти товары сейчас рядами и штабелями выставлялись на берегу на специально сделанных для этой цели деревянных помостах и ждали своих покупателей.

Некоторые лодочники — в основном привезшие на продажу свои овощи крестьяне с окрестных фобуров, давно закончили разгрузку и в большинстве своём, быстро всё распродав, уже собирались назад, к своим хозяйствам. А парижские покупатели, между тем, всё прибывали и прибывали — на прилегающих к берегу и причалам городских улицах уже почти нельзя было проехать от десятков запрудивших их телег и самых разнообразных повозок, между которыми деловито сновали сотни по-разному одетых людей — покупателей, продавцов, перекупщиков и грузчиков.

Купцы и лавочники внимательно разглядывали выложенные на пристани товары, приценивались к ним и заключали сделки. Нанятые грузчики переносили или перекатывали всё, купленное их хозяевами у речных перевозчиков и укладывали в сгрудившиеся у берега телеги и повозки.

Тут и там неторопливо расхаживали полные собственного достоинства распорядители из замков знатных вельмож и домов богатых чиновников, делающие закупки для своих сеньоров. Они для речных торговцев были наиболее выгодными покупателями, поскольку в отличие от купцов и лавочников, могли за малую мзду сделать оптовую закупку всего привезённого одной лодкой товара.