Братья-соперники

Всполошился весь посад. Везде во всех дворах замелькали фонари, забегали и засуетились темные фигуры людей, которые поспешно седлали и взнуздывали коней, поспешно закидывали ружья за спину или подтягивали пояс с висевшею на нем саблею. Звяканье уздечек и оружия, топот и фырканье коней на улице, суетливая беготня и крики, бестолковое скакание каких-то всадников взад и вперед по посаду перетревожили все население Троицы.

– Куда это? За кем погоня? – спрашивали в толпе, собравшейся на улице.

– За беглыми князьями! – пояснял кто-нибудь.

– За которыми же князьями? Не слыхал было беглых-то?

– А вот за теми, что у попа в доме стояли. Чай, и попу достанется за то, что упустил.

– Да что вы, братцы? Какие же они беглые? Они собрались, как добрые, да шагом по Ярославской дороге поехали! С ними обоз-то никак лошадей в пятьдесят идет? Где же им бежать?

– Я же тебе говорю: бежали! Их завтра было на площадь выводить – приговор над ними ссылочный читать, – а они взяли да не спросясь уехали.

– Полно врать-то! Видно, хлебнул под вечер лишнюю!..

Поднялся спор, смех и ругань. Но в это время весь разношерстный сборный отряд, назначенный в погоню за Голицыным, собравшись на улице, сбился в кучу около дома отца Варсонофия. Вот и предводитель его, дворянин Хвостов, сел в седло, перекрестился на обитель, крикнул: «Гайда, за изменниками!» – и пустил коня вскачь по улице. За ним, теснясь и перегоняя друг друга, поскакали остальные дворяне и слуги боярские, бренча оружием и неуклюже подпрыгивая на сытых конях.

Князья Голицыны между тем добрались до Присыпкова. Здесь, у самой околицы, встретил их князь Борис со своими псарями и ловчими, отпросившийся у Петра на этот день в отъезжее поле, чтобы не присутствовать при чтении указа об опале князей Голицыных.

Весь поезд остановился у той избы, в которой князь Борис отдыхал после охоты. Князь Василий вышел из кареты с сыном, и братья-соперники встретились на пороге избы.

– Вот где пришлось свидеться, князь Василий! – сказал Борис Алексеевич.

– Недаром говорят, что от сумы да от тюрьмы никуда не уйдешь, – отвечал князь Василий, протягивая руку брату.

И оба князя вошли в избу; за ними молча последовал и князь Алексей.

Печальна и поучительна была эта беседа – последняя прощальная беседа двоих людей, которые так долго боролись, стоя во главе двух различных партий, и так усердно старались друг другу вредить и подставлять ногу. И вот цель достигнута: борьба окончилась победою князя Бориса и гибелью его противника… Но победа не радует победителя…

– В поле съезжаются – родней не считаются, – говорил князь Борис князю Василию после первых объяснений, – чай, сам это знаешь? Так уж не сетуй на меня…

– Поздно сетовать, князь Борис. От своей судьбы не уйдешь. Видно, моя судьба такая.

– Благодарю Бога, что удалось мне тебя от розыска вызволить. Нарышкины все на тебя точили зубы – все хотели тебя да Шакловитого одним узлом связать. И мне пришлось государя уламывать… Пришлось и греха на душу взять… И если бы не Емельян Украинцев, пожалуй, не спасти бы тебя…

– Спасибо всем вам, – сказал князь Василий, опуская голову.

– Ну а теперь и далек твой путь, князь Василий, да все же не таков, чтобы из него возврату не было…

– На все воля Божья, князь Борис; я на скорый возврат не надеюсь. Уж больно у меня приятелей-то много. Видно, моя песенка спета!

– Пока еще ни за один день ручаться нельзя… Не мудрено теперь каждому с утра на коня взмоститься, а под вечер под конем очутиться… Вот почему я тебя и спугнул поскорее с посада. Ведь ты там под рукою, за тебя всегда бы опять твои недруги могли приняться, а тут поехал в ссылку – авось и забудут?

– Пусть бы забыли меня… Вот только деток жаль! За что они из-за меня страдать будут?

– Князь Василий, дай грозе пройти… Авось как опять проглянет солнышко, мы о тебе вспомним… Слышишь, Алешенька! Бодрись да молись – еще свидимся!

Юноша поднял на дядю признательный взор, но глаза его отуманились слезами, и он поспешно отвернулся в сторону.

В это время на улице раздался какой-то неопределенный шум и гул, потом приближающийся топот скачущих по дороге коней и громкие крики:

– Гайда! Держи, хватай их! Оцепляй обоз! Руби гужи!..

– Что это такое? Кто смеет?.. – воскликнул князь Борис, быстро вскакивая со своего места и тревожно оглядываясь кругом.

– Эй, люди!

Но никто не отзывался. А шум на улице перешел в совершенную бурю… Слышались призывы на помощь, ругательства, стук оружия и вопли. Кириллыч вбежал в комнату, бледный, перепуганный, и только мог проговорить:

– Государевы люди нападают! Всех бьют! Отбивают обоз!

Но князь Борис уже не слушал его и бросился из избы на улицу.

Князь Алексей ухватил отца за руку и спросил его тревожно:

– Батюшка, не за нами ли эта погоня? Не за нашими ли головами?..

Князь Василий ничего не отвечал и не двинулся с места, приготовившись твердо встретить новые грозившие ему удары судьбы.

Когда князь Борис вышел на улицу, то увидел, что около обоза и экипажей князя Василия происходит в темноте какая-то ожесточенная свалка.