Братья Ждер

— Держи оружие наготове, — приказал Ионуц слуге. Он спешился и, держа в руке обнаженную саблю, обошел всю усадьбу. Потом тихо окликнул сторожа, который, как он знал, находился где-то поблизости. Послышался короткий и тревожный звук рога, словно караульный внезапно проснулся. Оказалось, он притаился в копне соломы. Он возник во мраке черным страшилищем с поднятой дубинкой. Псы лениво залаяли в своих укрытиях.

— Кто там? — глухо крикнул сторож.

— Это я, служитель княжича. Не бойся.

— Ага! Стало быть, тот молодой боярин с метой у глаза.

— Тот самый. Скажи, государь благополучно доехал?

— Слава господу, доехал благополучно и теперь почивает.

— А хозяйки?

— Что им деется? Не знаешь разве женских обычаев? Наша княжна, как только узнала государя, тут же захворала. Ну, теперь, должно быть, полегчает ей…

Сторож тихонько рассмеялся в темноте, словно был уверен, что Ионуц его не слышит. Но тот расслышал и радовался этому смеху, долетавшему сквозь изморось и тьму.

— А в остальном все ладно?

— Все ладно, слава пречистой деве.

— А когда приезжали гонцы из-за рубежа?

— Вчера. Один привел коней, купленных у какого-то шляхтича. Наша хозяйка больно охоча до рослых коней. Пробыл этот человек нынешний день, а к вечеру отъехал. Сперва посмотрел, как красиво скачет государь со своей свитой, как ловко сходит с коня. Покачал, довольный, головой и уехал. И еще смеялся и говорил, что скоро вернется.

— С другими конями?

— Именно так он и сказал. Уж очень нам нравится, как ты ловко, боярин, во всем разбираешься. Думаю, наша княжна обрадуется, увидев тебя. Ты что, припоздал аль спешную весть везешь?

— Припоздал я, друже. Уж так получилось. И спешную весть привез: надо будить государя и не мешкая ехать; нам приказало завтра до полудня явиться к господарю Штефану. Открой ворота, мы должны разбудить воинов княжича. Пусть выведут коней и достанут оружие.

— Ох, ох! — посочувствовал караульный. — Тяжела, как я погляжу, государева служба. Да делать нечего. Надо выполнять ее, скакать ночью в дождь, Мне-то куда как лучше в теплом гнезде, не ведая забот.

Рассуждая таким образом, сторож открыл ворота и затрубил в рог.

— Разбуди служителей и выведи их без промедления, — приказал Ждер татарину.

Раздался стук в двери, послышался гомон голосов.

Ведя коня под уздцы, Ионуц прошел к господскому дому. Псы злобно лаяли на него. В знакомом окне засветился огонек. За решеткой испуганно мелькнула тень Насты.

— Не тревожься, — шепнул он, быстро подойдя к окну.

— Это ты, Ионуц? — удивилась девушка, прижимая руки к вискам. — Я не ждала тебя, но бодрствовала и думала о тебе. Я не знала, что делать, как поступить: сказать княжичу или не сказать? Теперь я и впрямь захворала, Ионуц. От страха.

— Открой. Надо поднять его светлость.

В комнатах послышался шум. Раздался жалобный голос боярыни Тудосии. Отодвинув засовы. Наста на мгновенье оказалась одна перед Ждером в своем белом ночном наряде. Он быстро обнял ее, поцеловал и, оттолкнув от себя, подошел к хозяйке дома, которая испуганно выглядывала из полуоткрытой двери: голова у нее была повязана красной косынкой, в руке она держала свечу. Ионуц постучался к Алексэндрелу.

— Княжич, встань и выходи. Государево повеление. Служители уже дожидаются.

Дверь тут же открылась. Взяв из рук княгини свечу, Ионуц вошел в комнату своего господина. Он помог ему одеться, опоясаться саблей и решительно потянул за собой, ничуть не боясь задеть гордость княжеского сына.

— Скажи, Ждер, что стряслось? — встревоженно допытывался Алексэндрел. — Может, государь узнал что-нибудь? Я ему нужен для дела? Или ратная тревога?

— Дорогой все скажу, государь… Здесь тебе нельзя оставаться дольше ни минуты…

— А мне было так хорошо! Я провел самый приятный вечер в моей жизни, Ионуц.

Ждер подошел к нему вплотную, на него пахнуло запахом вина.

— Ты слышал меня, друг Ионуц?

— Слышал, государь.

— Наста была печальна и нездорова, но, увидев меня, развеселилась.

— Я безмерно рад этому, государь, — процедил сквозь зубы Ждер, — но прошу тебя еще раз, выходи скорее. Не то нам обоим несдобровать.

— Не понимаю, что могло случиться, друг Ионуц. Да и с хозяйками полагалось бы проститься.

— Недосуг, государь. Могут ли достойные боярыни предстать перед твоей светлостью в одних сорочках?

— Ты прав, Ионуц. А может быть, подождать до утра? Хотя, раз ты говоришь, что иначе нельзя, выхожу.

— Сейчас накину на тебя кафтан, государь. Дождит. Изволь сесть на коня.

Люди толпились в темноте перед абрикосовым садом. Двое служителей держали факелы. Алексэндрел-водэ вскочил в седло.

— Тушите факелы! — приказал Ждер.

Княжич зевнул.

— Ну и погодка, — пробормотал он.