Братский круг 2 (СИ)

"Желая наказать чеченцев, беспрерывно производящих разбой,— писал в своих записках генерал,— в особенности деревни, называемые Качкалыковскими жителями, коими отогнаны у нас лошади, я предположил выгнать их с земель... При атаке сих деревень, лежащих в твердых и лесистых местах, знал я, что потеря наша должна быть чувствительною, если жители оных не удалят прежде жен своих, детей и имущество, которых защищают они всегда отчаянно, и что понудить их к удалению жен может один только пример ужаса. В сем намерении приказал я Войска Донского генерал-майору Сысоеву с небольшим отрядом войск, присоединив всех казаков, которых по скорости собрать было возможно, окружить селение Дадан-юрт, лежащее на Тереке, предложить жителям оставить оное и, буде станут противиться, наказать оружием, никому не давая пощады. Чеченцы не послушали предложения, защищались с ожесточением. Двор каждый почти окружен был высоким забором, и надлежало каждый штурмовать. Многие из жителей, когда врывались солдаты в дома, умерщвляли жен своих в глазах их, дабы во власть их не доставались. Многие из женщин бросались на солдат с кинжалами. Большую часть дня продолжалось сражение самое упорное, и ни в одном доселе случае не имели мы столько значительной потери, ибо кроме офицеров простиралась оная убитыми и ранеными до двухсот человек. Со стороны неприятеля все, бывшие с оружием, истреблены, и число оных не менее могло быть четырехсот человек. Женщин и детей взято в плен до ста сорока, которых солдаты из сожаления пощадили как уже оставшихся без всякой защиты и просивших помилования (но гораздо большее число вырезано было или в домах погибло от действия артиллерии и пожара). Солдатам досталась добыча довольно богатая, ибо жители селения были главнейшие из разбойников, и без их участия, как ближайших к линии, почти ни одно воровство и грабеж не происходили; большая же часть имущества погибла в пламени. Селение состояло из 200 домов; 14 сентября разорено до основания".

Метод устрашения, как писал Ермолов, принес при продолжении экспедиции нужные результаты: "Вообще, чеченцы защищались без упорности, и ни в одной из деревень не было жен и детей, имущество также было вывезено. Пример Дадан-юрта распространил повсюду ужас". Так что генерал сделал следующий вывод: "Одни частые перемены наказания народ сей могут держать в некотором обуздании, и лишь прекратилась боязнь взыскания, наклонность к своевольству порождает злодейские замыслы".

Однако в результате карательных акций налеты и грабежи прекращались лишь на время, а затем возобновлялись с новой силой. Ермолов в воспоминаниях писал, что сам чудом не попал в плен к чеченцам, поджидавшим его на дороге, и спас его только густой туман. Несмотря на все это, генерал так и не понял, что воевал совершенно не с тем противником. Наводя ужас на чеченцев, убивая их и разоряя их аулы, он только укреплял их главную силу — их родовой строй. Столетия жизни в тяжелых условиях и постоянных стычках с враждебным окружением сформировали характер чеченцев и способ борьбы со всеми напастями — объединившись всем своим родом.

"Чтобы дать объяснение фамильному инстинкту, — писал не раз бывавший в XIX веке в Чечне и близко знакомый с чеченцами этнограф Нану Семенов, — я скажу, что такое фамилия у занимающего нас племени. Фамилия, или родовой союз, — это орден, в котором каждый член без клятв и договоров, беззаветно служит интересам целого, не задумываясь жертвовать для них в случае надобности всеми личными интересами. Чеченец, не имеющий фамилии, считает себя ничтожеством; чеченец фамильный, когда находится вне своей фамилии, чувствует себя жалким и беспомощным; но тот же чеченец, находясь внутри ее, видит себя в крепости, охраняемой многочисленным и единодушными гарнизоном, и сознание силы крепости делает его самоуверенным, гордым, своевольным и дерзким до нахальства. Это было прежде, существует и теперь, несмотря на то что в настоящее время каждая фамилия разбита между сотнями аулов и десятком так называемых обществ. Аул в глазах чеченца случайная ассоциация, соединившаяся для целей экономических, в которую он попал по воле судьбы и предков; общество — собрание сильных ассоциаций, имеющее или имевшее прежде кроме экономических, пожалуй, и политические цели в отношении соседних обществ и народов. Но общественный организм, с которым чеченец должен сообразовать не только поступки свои, но и побуждения, — это фамилия, род, к которому он принадлежит... Все члены одной фамилии за каждого, и каждый за всех; свои всегда правы, чужие всегда виноваты; против чужих ничто не преступно, а если поступок против чужого полезен и выгоден для фамилии, то он всегда похвален; член своею рода, где бы он ни находился и кто бы он ни был по своим личным качествам, всегда брат и всегда имеет право на помощь и на жертвы".

Ретроспектива 3.

В ряде публикаций приводится телеграмма, в которой комиссар госбезопасности 3-го рангаМихаил Гвишиани информирует Берию о сожжении жителей села Хайбах.