Братство Бури (ЛП)

В голове промелькнуло одно слово, от которого в жилах застыла кровь.

Кидани.

Каким-то образом я избежал их при спуске. Должно быть, они охотились за мной в горах, и только слепая удача позволила мне пройти мимо них незамеченным.

Они приближались, продираясь через подлесок. Все, что я знал, что были другие, ползающие по Улааву, как муравьи из разворошенного муравейника.

Я не стал останавливаться, чтобы подумать. Выскочил из-за деревьев и бросился туда, где были убиты люди хана. Когда я скользил по крутой тропинке, услышал крики киданей, которые заметили меня и бросились в погоню.

Я бежал изо всех сил, чувствуя, как горят легкие, а дыхание становится тяжелым. Бежал, как гонимый страхом зверь, и не оглядывался.

Моей единственной мыслью было избиваться от преследователей, выбраться на равнину и найти хана. Он возглавлял самую сильную орду на Алтаке, мощь которой увеличивалась с каждым днем. Он смог бы защитить меня, даже если меня преследовали сотни киданей.

Но я должен найти его. Я должен каким-то образом выживать, пока не найду его.

Мне была известна его репутация. Я знал, что он передвигается с места на место непредсказуемо, оставляя врагов в дураках. Даже Уйг, который мог видеть все пути, называл его беркутом — орлом-охотником, далеким странником, неуловимым.

Подобные мысли не помогали. Я заставил себя сосредоточиться на задаче, продолжая бежать, перепрыгивая через кустарники и обегая валуны. Я слышал голоса преследователей и топот их сапог.

У меня не было выбора. Все пути будущего сошлись в один, и мне не оставалось ничего другого, как следовать по нему.

Я сбежал с гор на равнину и нырнул в ковыль. У меня не было ни плана, ни союзников, только маленькая надежда. Все, что у меня осталось — моя жизнь, только что обогатившаяся видениями о другом мире. Я намеревался сражаться за нее, но пока не знал, как. 

IV. ШИБАН

 

Мы знали, что орки в конце концов дадут бой. Когда им некуда будет бежать, они развернутся и встретят нас.

Зеленокожие выбрали хорошую позицию. В высоких широтах северного полушария Чондакса бесконечные белые равнины сжимались в лабиринт ущелий и зубчатых пиков. Этот шрам на открытом лике планеты был виден из космоса. Мы никогда не проникали далеко в этот регион, сначала решив очистить от орков равнины. Эта местность была создана для обороны — тяжело войти, легко укрыться.

Когда наши операторы ауспика увидели ее с орбиты, то назвали тегази — Дробилка. Думаю, они так пошутили.

Я встал в седле, вглядываясь в первую из множества скал, поднимавшихся над северным горизонтом. Из центра горной гряды вырастали длинные столбы дыма.

Я поднес к глазам магнокуляры и увеличил изображение. Среди камней располагались металлические объекты, блестевшие в ярких лучах солнца. Орки возвели стены поперек входов в узкие ущелья, используя в качестве материалов собственные машины. Зная, что они им больше не понадобятся, зеленокожие превратили свои единственные транспортные средства в единственное средство защиты.

Мне это понравилось.

— Они хорошо расположились, — сказал я, изучая укрепления.

— Точно, — согласился Торгун, который стоял рядом со мной и тоже смотрел в магнокуляры. Наши братства развернулись позади в штурмовых построениях, ожидая приказа к атаке.

— Вижу много стационарных орудий.

Я перевел взгляд на вход в ближайшее ущелье. Оборонительные стены были едва видны, расположенные дальше от входа и протянувшиеся по дну оврага линией металлических листов и соединенных опор. На стенах были видны патрули орков. Как заметил Торгун, выше по склонам ущелья были установлены орудийные башни.

— Это будет трудно, — сказал я.

Торгун засмеялся.

— Наверняка, Шибан.

За те дни, что мы провели вместе, я пришел к выводу, что понять Торгуна непросто. Иногда я не мог взять в толк, почему он смеется. В другой раз смеялся я, а он удивленно смотрел на меня.

Торгун был хорошим воином, и думаю, что мы оба стали уважать друг друга после первых совместных боев. До прибытия к Дробилке, мы уничтожили еще два конвоя, и я лично видел, как сражается его братство.

Они были более организованными, чем мы. После начала боя я редко отдавал приказы братьям, доверяя их самостоятельности. Торгун командовал своими воинами постоянно, и они незамедлительно следовали за ним. Они использовали скорость, как и мы, но быстрее занимали огневые позиции, когда сражение становилось более позиционным.

Я никогда не видел, чтобы они пользовались некоторыми тактическими приемами. Воины Братства Луны никогда не отходили, не имитировали отступление, чтобы выманить врага.

— Мы не отступаем, — признался он.

— Это эффективный метод, — ответил я.

— Более эффективно дать им понять, что ты никогда не сделаешь это, — сказал он, улыбнувшись. — Когда Лунные Волки вступают в бой, враги знают, что они никогда не прекращают наступление, без остановки, волна за волной, до победного конца. Это оказывает сильное воздействие.

Едва ли я мог усомниться в репутации Легиона магистра войны. Мне приходилось видеть его в бою. Лунные Волки производили сильное впечатление.