Братство Майкрофта Холмса

Я услышал движение за закрытой дверью. Мгновением позже задвижка щёлкнула, и купе оказалось в самом безопасном состоянии, насколько возможно во время путешествия по железной дороге. В одном из двух купе для прислуги я увидел свой саквояж и шляпу, которая почти весь день была у меня на голове. Я проскользнул в клетушку, которая была вдвое меньше, чем апартаменты Макмиллана. Хотя там и лежали два шерстяных одеяла, было очевидно, что голую деревянную скамью нельзя превратить в кровать.

Меня обеспокоило отсутствие на двери внутреннего замка: я опасался за записные книжки, находившиеся в саквояже. В то время как я пытался изобрести какой-нибудь способ запереть дверь, поезд резко дёрнул с места, и мне пришлось ухватиться за косяк, чтобы не упасть.

Пока поезд со стонами и скрежетом набирал ход, я сидел, вцепившись в скамью, и дожидался, когда же он выберется из паутины станционных стрелок и движение станет быстрым и ровным. Встав с места, я заметил, что Макмиллан оказался прав, туман рассеялся, и в Баварии стоял прекрасный осенний день. Я напомнил себе о своих обязанностях слуги и направился в сторону салон-вагона, задавая себе по дороге вопрос, по какой причине его столь странно расположили. Обычно такие вагоны цепляли первыми или предпоследними, что позволяло обезопасить их пассажиров от желающих пройти вдоль состава, но в данном случае поступили по-иному. Шатаясь, я добрался до салон-вагона, постучал и открыл дверь.

Меня встретил юный кадет с таким чистым детским лицом, что трудно было предположить, что этот мальчик старательно обучается воинскому искусству. Отсалютовав мне, он шагнул в сторону.

В дальнем конце салона находился длинный диван с высокой спинкой; рядом с ним стояла эмалированная железная печь. Кресло на колёсиках было покинуто, а на кушетке полулежал Майкрофт Холмс, одетый в прекрасный английский костюм, поверх которого был намотан целый кокон из кашне.

— Гатри, входите же. Я не ожидал вас так скоро. Вагон ещё не прогрелся, но всё же довольно уютно. Скоро станет ещё теплее.

Я во все глаза уставился на него, запоздало сообразив, что он не мог бросить меня одного выкручиваться на свой страх и риск.

— Сэр, видеть вас — такое облегчение для меня, — сказал я, опускаясь в кресло.

— А для меня видеть вас, — сознался мой патрон. — Я не был уверен, что это удастся устроить достаточно быстро, ведь мы находимся в Баварии. — Он деликатно кашлянул. — И дело тут не только в короле Людвиге. Трудно действовать под самым боком у Братства. Фон Метц, этот искусный кулинар, готовит одновременно очень много блюд, и мы должны точно определить, какие именно. — На его лице отразилось глубокое отвращение, которое было невозможно угадать по голосу. — Но мне повезло. Фон Шалензее смог сделать всё на удивление быстро.

— Фон Шалензее? — переспросил я. За всё время службы у Майкрофта Холмса в Лондоне мне ни разу не доводилось слышать это имя.

Холмс утвердительно кивнул и заговорил, повысив голос, словно рассчитывал на то, что его кто-нибудь подслушает.

— Фон Шалензее — это человек, который, не предавая огласке свою работу, отдаёт все силы на благо единой Германии, так же как я прилагаю свои скромные усилия для укрепления Британской империи. Фон Шалензее по моей просьбе сумел первым установить личность фон Метца и снабдил меня сведениями, благодаря которым удалось перекинуть мостик между Викерсом и фон Метцем. Он смог задержать отправление поезда, чтобы подцепить к нему этот вагон, кстати его собственный, и составить вагоны в нужном порядке. Между прочим, это оказалось, как мне думается, гораздо труднее, чем определить в поезд дополнительный вагон. — Он сделал знак кадету. — Крейцер, налейте, пожалуйста, Гатри немного бренди. И позаботьтесь, чтобы дрова горели как следует.

Кадет поспешно кивнул и распахнул буфет, в котором поблёскивали бутылки и бокалы.

— А для вас, сэр?

Майкрофт Холмс в задумчивости подёргал себя за нижнюю губу.

— Пожалуй, я выпью то же самое.

— Хорошо, — ответил Крейцер. Он щедро плеснул коньяку в объёмистые круглые рюмки и вручил их нам с чётким военным поклоном. — Ваше бренди, сэр.

— Благодарю вас, Крейцер, — сказал Холмс, жестом позволив юноше удалиться. — Вероятно, вы потребуетесь мне позднее. Перед тем как мы будем пересаживаться в следующий поезд.

— Конечно, сэр. — И Крейцер отправился в противоположный конец вагона. Предварительно он заглянул в печку и подбросил туда толстое полено.

— Он из людей фон Шалензее, — объяснил Холмс с чуть заметной улыбкой.

Я ожидал чего-то подобного, поскольку кадет находился в вагоне, но всё же решил спросить:

— Насколько вы доверяете ему?

— Даже свою жизнь, что, впрочем, не является преувеличением, — ответил мой патрон, сделав маленький глоток. — Учитывая опасности, подстерегавшие нас на вокзале, он справился со своим делом прекрасно. Теперь скажите, как идут ваши дела с Макмилланом.

Но меня не так уж легко было сбить.

— Какие опасности вы имеете в виду? — спросил я, вспомнив о Циммермане.