Братство волка

Боевые кони, встряхнув головами, устремились вперед, громыхая броней и молотя копытами грязь. В хвост и гриву лошади молодого человека в парчовой накидке было вплетено множество серебряных колокольчиков, и бег ее сопровождался мелодичным звоном.

Позади баронского шатра сидели музыканты, которые играли на барабанах, рожках и свирелях монотонную, быструю, нагнетавшую напряжение мелодию, хотя бой этот вряд ли мог закончиться чем-нибудь страшнее парочки сломанных копий. Копья для турниров делались пустотелыми и предназначались только для того, чтобы сбросить противника с коня, но не убить. При столкновении треск ломающихся копий слышен был за несколько миль. Публика, разумеется, приходила в восторг.

Тем не менее Миррима ощутила нарастающее волнение. Даже в таких схватках случались порой серьезные неприятности. И от слабого удара копья рыцарь мог пострадать. Иногда копье, попав в щель забрала, пробивало голову, а при падении с лошади можно было сломать шею.

Бывало, что и кони, разгорячившись, вступали в схватку, сбрасывая и топча своих седоков. Редкий турнир обходился по меньшей мере без одного-двух смертельных случаев, и следить за всем этим было нелегко, особенно тем, у кого на поле были близкие или знакомые. Среди публики их было немало.

Рожки загудели, барабаны загремели, и С9перники понеслись навстречу друг другу под звон колокольчиков и лязганье брони, а Миррима затаила дыхание.

Кони были сильные — каждый с даром метаболизма — и мчались с такой быстротой, что ног было не разглядеть. По спине Мирримы побежали мурашки.

— Тот бедняк, что слева, победит, — без особого интереса заметила Коннел. — Он держит позицию.

Миррима подумала, что это может случиться не скоро. Состязающимся порой приходилось делать двадцать-тридцать выездов, прежде чем кто-то добивался победы. Вид у юношей был усталый, оба были в грязи. Несколько выездов они уже сделали.

Бойцы встретились, раздался треск ломающихся копий, кони заржали. Богатому пареньку копье угодило прямо в латный воротник, и он упал. Он попытался было схватиться за поводья, но под его тяжестью они треснули и оборвались.

Публика закричала и захлопала, громогласно выражая одобрение, а те, кто ставил на упавшего рыцаря, разразились руганью.

— Ай-я-яй, испачкал такие красивые павлиньи перышки, — с притворным сочувствием протянула Миррима. Сестра Коннел усмехнулась:

— Понадобятся щипцы и молоток, чтобы снять с него шлем.

Однако парень быстро оправился после падения и поклонился толпе, дабы показать, что с ним все в порядке.

Он заковылял прочь, за ним устремились оруженосцы — снять доспехи и сложить их как приз победителю. Миррима порадовалась за бедного рыцаря.

Запах орешков, жаренных в масле с корицей, долетал и сюда, на вершину, дразня аппетит. Ей захотелось присоединиться к общему празднику.

— А вы смогли бы справиться с этим рыцарем? — спросила Миррима, глядя, как победитель обходит поле со своим высоко поднятым сломанным копьем.

— Будь уверена, — сказала сестра Коннел. — Только какое в этом развлечение?

Миррима удивилась. Властители Коней из Флидса были грозными воинами и ценили силу превыше любой родословной. Сестра Коннел была, должно быть, крепче многих, а даров силы, жизнестойкости и ловкости у нее было не меньше, чем у любого воина.

Когда раненый рыцарь покинул поле, вперед выступили герольды, чтобы объявить имена следующих участников состязания. При появлении первого из них в толпе вдруг поднялся гомон, послышался смех. Из-за шума Миррима не расслышала имен, но сразу же поняла, что бой предстоит необычный. Человек на дальнем конце поля был не юнец, но старый седой ветеран с лицом, покрытым ужасными шрамами. Одежду его не украшал герб с девизом лорда, и потому Миррима решила, что это — Рыцарь Справедливости, поклявшийся бороться против зла.

На дальний конец поля выехал рыцарь на огромном черном коне, настоящем чудовище, отмеченном таким количеством рун силы, что, казалось, был не из плоти и крови. Мощь его и уверенность движений могли принадлежать скорее существу из железа.

Человек, сидевший на этом звере, выглядел не менее устрашающе. Он был настолько выше всех, что казалось, в жилах у него текла кровь великанов.

Он был мрачен и задумчив. В руках он держал черный щит Рыцаря Справедливости, но одет был в броню необычного чужеземного образца. Щит походил формой на крылатого орла, из одного глаза которого торчал шип. На шлеме были рога, как у воинов Интернука, а кольчуга отличалась необыкновенной длиной. Она закрывала ноги по самые стремена и, спешься он, наверняка оказалась бы до лодыжек. Рукава кольчуги доходили до запястий.

Зато на груди у него не было защитной пластины. А кольчугу, как бы искусно ни была она сделана, копье пронзает с той же легкостью, с какой игла проходит сквозь ткань.