Бразилия - страна карнавала и не только

Больше всего было кандидатов от Партии трудящихся, выросшей в 1980-е годы из объединения политических организаций профсоюзов. Когда-то она считалась самой «левой» в стране, была в полулегальном состоянии — запретить не запрещали, но старались контролировать по максимуму. Доктрина партии была заявлена как демократический социализм, не имеющий ничего общего (как это многократно подчеркивалось) с китайскими порядками Мао Цзэдуна и советской моделью социализма. Поскольку профсоюзы и профессиональные объединения в Бразилии — реальная сила, партия за десятилетие стала лидером в стране. И по мере достижения высоких позиций в иерархии, уходила «левизна», появлялись компромиссы. Прежний, дважды избранный, президент Луис Инасио Лула да Силва (Luiz Inácio Lula da Silva) сам заявил, что не относит себя к «левым». А в свое оправдание бразильская партия власти вспомнила… Ленина и его новую экономическую политику, НЭП то есть. Жозе Женоино (José Genoino), бывший президент Партии трудящихся, в интервью 2005 года сообщил о том, что партия считает принципы НЭПа подходящими для бразильских условий. Луис Инасио, или Лу

ла, как его тут попросту называют, правил страной с 2003 по 2010 год, сейчас «у руля» человек из его команды — Дилма, первая бразильская женщина-президент.

Конечно, социалистической страной Бразилию назвать нельзя: слишком сложное наследие ей досталось — со множеством нерешенных проблем из прошлого. Здесь невозможно быстренько взять и все наладить. Если до Лулы обеспеченные и образованные слои общества предпочитали строиться подальше от фавел и пытались «отгородиться» от бедных и нуждающихся решетками, охраной, усиленными нарядами полиции, то теперь они осознали — все в одной лодке. Бедняками нужно заниматься: учить, лечить, трудоустраивать, платить пособия, иначе они займутся вами.

Говорить о политике в Баие и не упомянуть Антонио Карлоса Магальяеса (Antônio Carlos Magalhães), господина «А Си эМ», как его тут называют — упустить крупный фрагмент картины. Есть люди, которые считают его диктатором, есть те, кто называют его «отцом штата». Все соглашаются с тем, что, когда ACM был у власти, порядка было больше, хотя не все довольны тем, как он поддерживал этот порядок. Врач по образованию, Антонио Карлос начал свою политическую деятельность как студенческий лидер. В 27 лет он был избран депутатом в парламент штата, через 4 года стал депутатом Федерального собрания страны. В те времена ACM был другом президента Жуселино Кубичека (Juscelino Kubitschek), того самого, который инициировал постройку новой столицы — Бразилиа. После военного переворота 1964 года при диктаторском режиме ACM не потерял власть. Он вступил в другую партию, сохранившую влияние, и был переизбран как депутат. Сеньор Магальяес был назначен на пост префекта города Салвадор, позже — губернатора штата Байя. По окончании работы в губернаторской должности он получил пост президента Элетробраза (центральной организации электроснабжения Бразилии). После падения военного режима ACM демократическим путем избирался губернатором Баии.

Этот человек был настолько влиятелен, что появились термины «карлизм» (от имени Карлос) и «карлисты», то есть направление в политике, которого придерживаются ACM и его последователи. Антонио Карлос Магальяес в расцвете карьеры был министром коммуникаций Бразилии (телевидение, радио). ACM не был безупречен, но надо отдать ему должное — он любил Баию, при нем она сделала большой шаг вперед в экономике и уровне жизни. Будучи министром, он позаботился о том, чтобы информационным центром северо-востока страны стала Байя, а не соперничающий с ней за влияние в регионе штат Пернамбуко.

В 1994 году ACM был избран сенатором, в 1997-м получил пост президента Сената. В 2000-е ожидали, что он будет баллотироваться в президенты страны, но уставший от политических бурь сеньор Магальяес предпочел закончить карьеру. Антонио Карлос написал книгу «Политика — это страсть» (Política é paixão). Политиком он был действительно страстным. Говорят, что в разгар дебатов, когда представитель Пернамбуко нелестно отозвался о штате Байя, ACM разбил ему очки и порвал пиджак.

Власть сеньора Магальяеса в Баие была так велика, что он назвал международный аэропорт Салвадора в честь своего сына — аэропорт Луис Эдуардо Магальяес. В период правления ACM были «закручены гайки». В какой-то степени это оправдывалось тем, что время в стране было гораздо более суровое. Рассказывают, что губернатор Магальяес жестко расправлялся с молодежными и профсоюзными манифестациями, «позабыв» о том, что сам в юности был студенческим активистом. Только посмейте провести какую-нибудь уличную акцию — окажутся в полиции и правые, и виноватые. Невозможно было устраивать забастовки (сейчас они — обычное дело, например, во время забастовки работников Центрального государственного банка больше месяца городские банки были закрыты).