Бред о славе: Сожжённая честь

Погружённые в приём пищи, никто не замечал крутящегося по сторонам воина, пока последний не обратился к главному священнику.

— Судья Мифталь, пока вы не ушли, хочу задать пару вопросов, чтобы понять откуда брать след.

Старик, не отвлекаясь от трапезы, кивнул.

— Чем барон зарабатывает? Чем владеет?

— Зарабатывает вырубкой леса. А владеет, логично, лесопилками. Вся область на этом живёт. Наша основа — рубка дерева и продажа его по империи.

— Вся область живёт…и много таких крупных вырубщиков?

— Много. — кратко произнёс старик, в перерывах между разговором, поглощая бульон.

— Думаете, конкуренты могли стоять за поджогом?

— Всякое возможно.

— А кто ещё мог ненавидеть барона?

— Одновременно все и никто.

— Что? — изумился опрашивающий.

— Каждый в городе может по-своему желать зла барону и по своим причинам, от зависти к богатству, до непреднамеренных заторов на дорогах, но люди осознают, что этого недостаточно, для искреннего желания смерти человеку.

— Заторов на дорогах?

— Да.

— Как так он может служить тому причиной?

— Не только он, в принципе любой занимающийся вырубкой и продажей. Поезд находится на одном краю города, а лесопилки на другой, и с каждый срубленным деревом отодвигаются все дальше и дальше. Город становится тем больше, чем больше пустого пространства от вырубки. И вот, единственный способ перевозки брёвен — это везти через весь город. У кого денег хватает, те нанимают больше повозок и делят выгрузку леса на две части, в середине дня и под вечер. А у большинства повозок не много, так что сгружают все под вечер и, тогда уж, на дороге вообще нет места. Полоса, длинной с город, тянется с одного края на другой. А, на пару с ней, идёт такая же толпа мужчин с работ. Поэтому, кстати, у нас редко покупают лошадей, предпочитая ноги. Ездить на ней ты все равно не будешь от слова совсем.

— Почему бы тогда не сохранять часть древесины на складах и продавать позже? Толкучки меньше будет и трат. — поинтересовался рыцарь.

— Ну, во-первых, рано или поздно, придётся все со складов перевозить, и тогда все равно получится или затор, или загнанные лошади. А во-вторых, если склад расположен недалеко от леса, то к нему охрана нужна, ибо в сложенных брёвнах может кое-кто поселиться, или вообще оторвенники придут, все порушат, а нарубленное вернут в землю и весь труд насмарку

— Оторвенники? Никогда не слышал. — ответил Пастурнариас

— В Табу много интересного есть, чего обычному имперскому жителю не придёт даже в самом сильном бреду. Оторвенники — это живые деревья, двигающиеся, имеющие разум и волю. Обычно они далеко отсюда обитают, но последние годы захаживают, и каждый их приход запоминается.

— Хранители леса?

— Можно и так сказать. Пытались с ними договориться, но вышло только потерять семерых человек. А воевать с ними — себе дороже. Рубятся они так же тяжело, как и любые здешние деревья.

— И как же вы с ними боретесь?

— Терпя. Порушат и уйдут. Главное их внимание не привлекать. Охотничьи псы на кровь, преступник на место преступления, а они идут на звуки валящихся деревьев.

Небольшая пауза ознаменовала осознание всей той информации, услышанной героем.

Щёлкали ложки о дно посуды. Завтрак оканчивался. Старик, опустошив свою тарелку, прервал молчание.

— Это все, что вы бы хотели узнать? Служба скоро начнётся, мне пора выходить.

Рыцарь опомнился.

— Нет, я хотел узнать, где здесь храм Целии? Рука не восстанавливается целый месяц, понять бы, что с ней делать тогда.

— Уж если месяц никаких изменений, то наш небольшой храм совсем ничем не поможет. Тебе с такой бедой точно в столицу ехать и никак иначе.

— Чудесно. — хмуро пробасили из под шлема. — И все равно, где этот храм, или хоть какая-нибудь лавка алхимическая, чтобы боль и чесотку под бинтами унять?

Судья уже собирался выходить, надевая рясу и священные символы.

— Лавки по всему городу есть, а храм находится в Норном районе, к юго-западу отсюда. Все, пора, да благословит твою душу и поиск правды Талос.

Произнеся это, он тут же повернулся к спуску и покинул помещение.

Оставшись наедине, герой глубоко вздохнул, нежно погладив перебинтованную культю.

Разошедшийся полурослик продолжал доливать все новую и новую порцию черпаком, не ведая усталости желудка.

Удивлённо посмотрев на вкусовые предпочтения слуги, а после обнаружив полупустой чан с супом, рыцарь встал со стула, отправившись немедля спасать свою честь, а также монахов от голода.

Город преобразился под солнечными лучами. Оттенки зелёного и жёлтого окрашивали здания, придавая уюта. Вдалеке слышались дятлы, соловьи, кукушки, пока вблизи громыхали столярные мастерские. Из раскрытых окон летели опилки, на домах работали мужчины, в садах копались женщины, дети дошкольного возраста играли на улицах. Словом, шумная благодать.

Отыскав лошадь в компании монастырских коров, Пастурнариас тотчас отправился в путь.