Бредовая работа

Такая беззаботная и жизнерадостная среда теперь встречается в офисах государственных учреждений не столь часто, как прежде. В середине ХХ века это было вполне привычным делом, пока реформы внутренних рынков («переизобретение правительства», как назвала это администрация Клинтона) не привели к значительному увеличению объема работы «для галочки», которая требуется от госслужащих. Но в некоторых местах такая атмосфера всё еще присутствует[103]

. Полин получает удовольствие от своей работы, потому что она явно ладит с коллегами и занимается чем-то своим. Добавьте сюда уважение и уверенность в завтрашнем дне, присущие работе в госсекторе. В итоге, хотя она и понимает, что всё это довольно глупая показуха, для нее это не такая уж большая проблема.

В обоих этих примерах есть и другое общее обстоятельство: все знают, что работа заместителя учителя в Америке или сотрудника налогового управления во Франции – это в основном бред, и поэтому нет оснований для разочарования или смущения. Те, кто устраиваются на такую работу, хорошо понимают, на что они идут. У них в голове уже есть культурные модели того, как себя должен вести заместитель учителя или сотрудник налогового управления.

Похоже, существует счастливое меньшинство, довольное своей бредовой работой. Трудно определить их общее количество. Опрос YouGov выявил, что хотя тридцать семь процентов всех британских работников считают свою работу бессмысленной, только тридцать три процента не удовлетворены работой. Можно сделать логический вывод, что по крайней мере четыре процента рабочего населения считают свою работу бессмысленной, но всё равно ей довольны. Возможно, реальные цифры несколько выше[104]

. Опрос в Голландии дает цифру в шесть процентов – то есть восемнадцать из тех сорока процентов работников, которые назвали свою работу бесполезной, указали, что в какой-то степени довольны ею.

Безусловно, существует множество причин, почему это может происходить в каждом отдельном случае. Некоторые люди так ненавидят свою семью или испытывают дома такой сильный стресс, что ценят любую возможность не находиться там. Другим просто нравятся коллеги, они любят сплетни и чувство локтя. В больших городах, особенно в Североатлантическом регионе, типичная проблема состоит в том, что представители среднего класса обычно проводят так много времени на работе, что у них очень мало социальных контактов за ее пределами. В результате если в их жизни и присутствуют драмы сплетен и интриги личных отношений (а именно они делают увлекательной жизнь в деревнях, небольших городах и сплоченных городских сообществах), то таковые в основном ограничены рамками офисов или замещаются наблюдением за чужой жизнью с помощью социальных сетей (которыми многие пользуются в офисах, пока делают вид, что работают). Но если это правда и социальная жизнь людей действительно часто привязана к офису, то тем более удивительно, что подавляющее большинство людей с бредовой работой утверждают, что они несчастны.

О страдании, вызванном неопределенностью и необходимостью притворяться

Давайте вернемся к теме притворства. Очевидно, многие виды деятельности требуют притворства. Этого в той или иной степени требует почти вся работа в сфере услуг. В классическом исследовании бортпроводников авиакомпании Delta Airlines «Управляемое сердце: коммерциализация чувств» социолог Арли Рассел Хокшилд ввела понятие «эмоциональный труд». Хокшилд обнаружила, что, поскольку по условиям найма стюардессы должны создавать и поддерживать образ веселых, понимающих и добродушных людей, им обычно приходится затрачивать на это так много усилий, что их зачастую начинает преследовать ощущение пустоты, уныния или смятения, неуверенности в том, кем и чем они на самом деле являются. Такой эмоциональный труд, конечно, не ограничивается работниками сферы услуг: многие фирмы ожидают выполнения этой работы даже от не работающих непосредственно с клиентами сотрудников в офисе, особенно от женщин.