Брейкмич

И отвернулась, хромая, направляясь к иконам. Я пыхтел как загнанная лошадь, но выслушал женщину. Чувствуя, как до крови прокусил от злости нижнюю губу, отвернулся от старушки, собираясь взорвать к чертям весь этот гребанной мир!

Симон сказал, что я вновь не достоин. Я буду ли когда? Мне уже не верится, что достигну своей эгоистичной цели. Что когда-нибудь отсюда выберусь!

– Брейк!

Я был уже на улице. Пара холодных каплей упала мне на голову, остужая мою закипающую от гнева голову.

Обернулся.

Симон стоял на пороге церкви, как всегда не в силах, или все же не имея желания спуститься в мир земной.

– Что ты сделал?

– А! Теперь тебя это волнует? – рыкнул я.

Дождь постепенно усиливался, нещадно проникая в мою одежду, волосы, но жаль что не в душу. Я не прочь бы был её остудить так, а не жаждой крови.

– Не зачем так кричать. Поднимись сюда ко мне. Там же сыро!

Я злобно усмехнулся, глядя исподлобья на опрятного мужчину.

– Спускайся, Симон, – мой голос стал низким, угрожающим.

Я вообще был в восторге от своего голоса! Мелодичный в спокойном состоянии, и грубый, хриплый в гневе.

Симон замялся. Затем молча, медленно, словно дождь мог его разрушить, спустился со ступеней церкви в пелену ледяного дождя.

– У тебя было разбито лицо и подошва в крови, что ты натворил, Брейкмич? – Симону было холодно.

Ангелы вообще теплолюбивый, нежный народ. Губы Симона тут же стали синими, а весь он с трудом сдерживал озноб, чтобы сохранить достоинство небожителя.

– Коул Фрейд жив. Что же ты тогда натворил? – внимательный взгляд мужчины единственное, что не дрожало под ливнем.

Я хохотнул.

– Мотнулся домой, на небо, узнал как обстоят со мной дела? Так что же раньше тебя не волновало это?

Я навис над ровно стоящим ангелом. Тот немного отступил.

– Фрейд жив?..

– О, да он жив! Не переживай. Если этот тип вам тоже не безразличен в отличие от меня, я его обязательно убью. Убью морально, финансово, всю его одержимую секту! Вам наверно льстит, что некий бизнесмен столь отчаянно бредит богом, что перерыл всю планету в поисках священных реликвий. Он конечно ещё жертвы не приносит, но с его помешательством и возможностями, что ему все сойдёт с рук, думаю до этого не далеко. Вы будете рады? Вы этого хотите? Внимания фанатиков? Их безумной любви?

– Прекрати, Брейк, ты перегибаешь палку! Небеса не приемлют безумие фанатиков, помыслы и вера должна быть чиста. Тебе ли не знать? Я переживаю за тебя.

– Ха! Конечно! И как я мог подумать другое? Хочу, что бы ты знал, Симон, мой участливый друг, я убил подручных Фрейда, того, кто как ты говоришь безразличен. А следом уничтожу и его. На закрытом аукционе соберутся все богатеи и спонсоры Фрейда. Чёрный рынок и нелегальные реликвии нигде не учтенные. Их придут покупать высокоуважаемые, в том числе и в криминальное мире, люди. Удобно усядутся в бархатные кресла. Услужливый официант тут же сунет в увешанную драгоценностями руку дорогое шампанское. Ложь и лесть польет рекой в ожидании начала аукциона. Результаты, которого впрочем, уже предрешены. Ведь залоги внесены. Товары обещаны. Но тут выйдет щупленький парень-козёл отпущения и объявит, что товара нет, денег нет. Всем извините… А дальше он не договорит, потому что его пристрелит один из гостей. Сначала вежливо, а потом с брызгами пены у рта все начнут искать мистера незадачливого организатора. Но мистеру Фрейду уже донесли, что все таинственным образом исчезло. И тут начнётся самое интересное…

Моя улыбка была острее ножа, а в груди текла раскаленная лава. Мне было хорошо! Сейчас, глядя на испуганного Симона, мне было очень хорошо!

– Не делай этого! Ты все испоришь!

– Вашу статистику? Жизнь в этом городе? Что, Симон?

– Ты никогда не сможешь вернуться!

Мужчина, пробираясь сквозь занавес плотного дождя побрел в строку церкви.

– Я все предотвращу.

Я засмеялся, на что ангел обернулся.

– Я знал, что ты откажешь мне в этой проклятой книге!

– Не богохульствуй!

– Да, брось! Я все равно всё просрал!

– Я исправлю!

– Не торопись. Уже все сделано. Аукцион закончился.

Симон замер. Здесь, на земле он не мог знать заранее, что происходит или уже случилось в другом месте. Всё дела решались только на Небесах. Лишь вернувшись, он узнает, что все уже закончилось.

– Ты никогда не был мне другом, признаайся! Ты не сделал ничего, чтобы помочь мне. Никогда. И сейчас бы не помог. Потому я все разрушил до того, как сказал тебе.

Симон побежал в церковь. Вмиг испарился на пороге, уже не боясь быть замеченным людьми.