Бремя феодала

Не надо останавливаться, надо и дальше делать что должен. Ведь если делать всё правильно, Судьба будет и дальше подкидывать нужные плюшки. «Победа любит смелых» — Суворов, кажется, сказал? В общем, не важно кто, но пока я без страха делаю что-то, чтобы спасти графство, пусть даже дуром пру на доты, никакой вражеский огонь не страшен. Возможно, это единственный способ его спасти — переть на доты, совершая совсем неожиданные и безумные вещи. Отец мой, тоже попаданец, и неглупый человек, из тиши графского кабинета ничего не смог для графства сделать, кроме разве что перекредитования у кого-то на льготных условиях. А значит, выбора особого нет. Первое правило попаданца — удивлять. И сегодня я удивил, создав предпосылки к созданию первого местного органа пропаганды. С почином!

* * *

Вот почему такая непруха? Как закон подлости! Он же фатум. Как только иду в общественную церковь, так сказать пообщаться с богом, какая-нибудь хрень случается! Видно с местным всевышним у меня сложные отношения.

Итак, в воскресенье, как добропорядочный христианин (тут нет слова католик, мы все — просто христиане) я попёрся туда, куда в этот день идёт весь город. Причём любой город, вне зависимости от размеров и статуса. Да-да, в главное общегородское развлекательное заведение. Посмотреть на других, показать себя, пофлиртовать с дамами из местного бомонда и вообще нутром ощутить, чем всё вокруг дышит. Ибо церковь тут, как я уже говорил в Аквилее, это одна из немногочисленных постоянно действующих точек шоу-бизнеса. Церковь заменяет и театр, и модный салон, и место молодёжной тусовки, и городской парк в нашем понимании, как место, где можно познакомиться и пообщаться с красивой девушкой. И до кучи с элементами ночного клуба — музыка есть, мальчики и девочки поют хором про некие библейские события. Специфическая, но музыка же! Тут вообще-то ни джаза, ни рок-н-ролла нету, стилистика в принципе с нашей не сравнима. Правда танцевать нельзя, и время дневное — эдакий «дневной клуб». Но в целом с пивком термин потянет. А бонусом ко всему тут можно причаститься, рассказать мудрому опытному человеку от церковной Конторы, чего нехорошего ты сделал со времён предыдущего причастия, выслушать его нравоучения и взять под козырёк со словами: «Исправлюсь, падре, гадом буду!» И тебе за это отпустят грехи. Не то, что прямо отпустят, но за тебя об их искуплении честно пообещают молиться, а это тоже немало. И стоит вся эта развлекуха сущие пустяки — одно добровольное пожертвование за посещение.

Я, как граф, мало дать не могу — статус. Но это в принципе единственная ограничивающая сие мероприятие заморочка. Ибо бедняк, например, может хоть одну восьмую асса положить в копилку, и посещение клуба засчитано. Да и я могу давать в широченном диапазоне, не обязательно каждый раз вываливать состояние — а то привыкнут парнишки в сутанах, разбалуются. Лишь бы было не «западло», то есть чтоб не посчитали равным беднякам или, о боже, безродным ремесленникам.

Рука почти не болела. Она все эти дни… Чесалась. Чесалась изнутри — само мясо хотелось разодрать ногтями, до кости. От разрыва повязки и необдуманных действий спасал только окрик эльфийки:

— Рикардо, я что, зря на тебя такие силы потратила? Ты хочешь, чтобы я больше к тебе никогда не притрагивалась?

Чешется — значит заживает, это я и без неё знал. Класс, на самом деле, что чешется — без Наташи не знаю, сколько бы маялся. А так на третий день уже спокойно рукой махал, сняв повязку, и швы держали!

— Это магия, да? — спросил я её, наряжаясь для похода в церковь. — Лечебная магия? Воздействие на клеточном уровне?

— Ты говоришь непонятные вещи, — хмурилась она, — но я понимаю, что хочешь сказать. Да, магия. Дар моего народа. Мы… Очень хорошо чувствуем наши тела и можем на них воздействовать. И научились ограниченно воздействовать на другие тела, друг на друга. Ты видел, мы не всемогущи, существует множество болезней, где я бессильна. И с того света вытащить не получается. Но врачевать простые раны можем неплохо.

Расспросы по генной инженерии ничего не дали, да я и сам про гены знал не то, чтобы очень. Чисто вершков нахватался, опыты Менделя на горохе, да ещё про группы крови что-то. А в других областях медицины, в которых подозревал углублённые эльфийские знания, не разбирался тем более. Так что оставил расспросы и перешёл к другой важной части допроса, а именно, их отношению к религии. Что за Духи Леса, и прочее? Оказалось, религия у них совсем не сложная, чем-то смахивающая на глубокую натурфилософию.

— Почему нет? Я могу заходить в вашу церковь, — рассмеялась она, когда я спросил, не составит ли она сегодня компанию. — Но вот вы, людишки, будете против. Ты, возможно, нет — тебе всё равно. Но они слишком… Ревностные. Не понимают, что такое бог, но считают, что всё знают, и блюдут мифические традиции и церемониалы. Это смешно, но я уважаю их право заблуждаться, а потому не пойду.