Бремя феодала

Противник начал заваливаться. Но пока он только заваливался, я уже начал подниматься. Не забываем, у него толстючая турнирная консервная банка, а у меня лёгкая мобильная кольчужонка. Хренакс! Ужар в грудную пластину — куда достал. А, хренушки! Четырёхгранная дага ничего не смогла сделать нагруднику — слишком мало силы для пробития, слишком маленький после падения был у руки рычаг. Хотя по-чесноку, там и с размаху пробить проблематично, разве только просунуть в сочленение.

Но, впрочем, именно неповоротливость и вес брони позволили ему быстро как упасть, так и не дали быстро встать. Я уже на ногах, а де Лара только оправляется. Удар! Сабатоном в бочину. Никакого эффекта, но я сбил его с настроя, а ещё задержал со вставанием. Попробуй тут встань, когда в тебя лупят сапогом, и ты в паре десятков килограммов железа. Резкий порыв — сеньор пытался выиграть время для вставания. Настолько резкий, что я отшатнулся. Затем эта сука латной рукавицей подняла горсть дорожной пыли и грязи и швырнула в меня. И снова порыв — послушный сеньору ветер подхватил и понёс песчинки и частички грязи мне в лицо. Но я, закрыв глаза, уже размахнулся и рубил сеньора мечом.

Хлоцп! — Де Лара успел поставить щит. На самом деле отмашка чисто не дать встать — не пробью я просто так мечом его консервную банку. Получилось, пылью в лицо он не воспользовался, в зарядить новый поток уже не успевал. Вновь рефлексы, бью не думая. Поднял меч и бью… В ногу. Сочленение колена и голени Вроде ногу не отсёк, не перерубил, но всё равно ходить сеньор уже нормально не будет. Ибо клинок, прорубив поножи, явно вошёл сквозь мясо в кость.

Ор. Дикий крик. Но я воспринимал его фоном, действуя на рефлексах. Почему-то перед глазами стояла карета, в которую это ЧМО запихивает дочку булочника Симона. Что потом случается с такими девочками — знаю, сам грешен.

Я таким был… Я! Таким! Был! Может именно это так злит? И моя ненависть к де Ларе — это ненависть к себе самому? Мне-прежнему?

Вытащить из раны меч. На острие кровь, много крови. Пинком отфутболить щит — де Лара бросил его в приступе боли. А теперь, размахнувшись, со всей дури, в стык грудной пластины его армадуры и юбки, получается где-то низ живота.

Отпустило. Только в этот момент, когда сеньор завыл, и вой его тут же захлебнулся.

К нам кинулись, меня схватили за руки и за плечи, отобрали меч. Графа начали срочно раздевать, стаскивая доспешные приблуды. Я же приходил в себя в объятиях аж трёх фиксирующих телохранов, понимая, что всё, дуэль окончена.

— Граф! Граф! Твоё сиятельство! — Это Клавдий. С меня сняли шлем, и он бьёт меня по шекам. — Рикардо, всё в порядке?

— Да. — Кивок. — Всё кончилось?

— Да. Ты победил.

Наташа подошла к моему противнику, сканируя его ладонью и что-то комментируя.

— Я врач! Я лекарь! Быстро, раздевайте, может ещё успеем!..

— Нельзя, чтобы он умер. Это человек герцога. И его родственник, — произнёс Клавдий. — Будут большие проблемы.

— Он умрёт, — констатировал я. — Может эльфа и волшебница, но не богиня. У сеньора кишки всмятку.

— Пошли, Ричи, в таверну. Там новостей подождём, — потянул он меня за плечо. — А пока напьёмся.

— Пошли. Я развернулся и двинулся вслед за претором. Даже если гад выживет, он больше не сможет помешать нам уехать. Средние века, войска без военачальника не бывает. Нет предводителя — нет и войска. Некому командовать — и армия превращается просто в вооружённую толпу. Такова жизнь. Я добился своего, но всё равно как-то хреново на душе. Что со мной происходит?

Глава 12. Bene Vocas

лат. «Благодарю за приглашение»

вежливая форма отказа

— Нет, сеньор барон, я никоим образом вас не ограничиваю и не пытаюсь унизить вашу честь, но вы должны понимать, что ситуация сложная, и от оперативности доставки данного послания зависит очень многое. Слишком многое поставлено на карту, особенно ввиду грядущей войны.

— Войны? — потянул барон. Нахмурился. — Чёрт с тобой, граф. Пойдёмте.

Мы находились в таверне, где остановился его сиятельство граф де Лара. Сам граф сейчас находился в нашей таверне, ибо эльфа сказало строго: нетранспортабелен. Колдует что-то над ним без продыху, ей ассистируют городские врачи магистрата, что лечили недавно стражников. И я, когда злость утихла, почему-то больше не желал сеньору смерти. Гуманиста Ромы во мне, оказывается, больше феодала Ричи. Да и у Ричи к нему не было претензий — не так сильно они с де Ларой отличаются. Оба — глупцы, обоим повезло родиться старшими детьми графов, оба — золотые детки, ни в чём себе не отказывающие, оба — извращенцы, любящие жёсткую перчинку с условно-запретным. Оба — плевавшие не просто на подданный народ, а вообще всех, кто статусом ниже. Ключевое слово «БЫЛ», я им БЫЛ. Но я БЫЛ им, твою же ж мать!

Присели. Трифон положил на стол памятный пергамент, тот самый. Достал писчие. Барон сел напротив. За мною — четверо воинов, его воины взяли нас в кольцо. Ещё двое моих у двери, но я больше воевать не собирался.