Бремя феодала

Предварительно коллеги помогли обоим дуэлянтам, замотав им бошки в тряпки на манер то ли ниндзя, оставив лишь просвет для глаз, то ли мумии, то ли сделав помесь обоих сразу. Хренакс, хренакс! Лупцевали парни друг друга осторожно, но сильно. Я бы назвал этот стиль: «Как бык колхозный», но другого местные просто не знали. Трибуны ревели от восторга, подбадривая кого-то, за кого болели — им как раз зашло, они неприхотливые. Местные болели в том числе (хз по какому признаку), и крики были слышны даже со стен.

Бом-бом! — а это гонг, бить в который поставили местного мальчишку. У мальчишки было двое песочных часов, купленных вчера на рынке Вольдемаром (будем возить их теперь с собой — пригодятся). По команде «Брейк» мальчишка переворачивает основные, трёхминутные часы горизонтально, по команде «бокс» вновь ставит вертикально. А когда песок досыпается до конца, бьёт в там-тамы. Вторые часы были всего на минуту, и бил он в гонг только раз, когда досыпались, никак более их не тормозя и не останавливая — не баре, не отдыхать парни пришли. Затем активировал основные, трёхминутные, вновь по моей команде «бокс». Тут нужно внимание, и способность следить не за зрелищем, а за часами, а это для мира без телевизора и театра очень сложно. За свою выдержку он получит после всех боёв сто ассов, и я от себя потом подкинул ещё сто — ибо справился. Деньги для крестьянского парнишки немалые, но я решил не жмотиться заранее, даже когда не знал про ножи. А с ножами… Металл тут недёшев, и я в конкретном плюсе, пусть и матерюсь.

Бом-бом! — второй раунд.

— Встали! — скомандовал я. За тайм-аут бойцы чуток пришли в себя. Вновь подошли друг к другу. — Бокс!

Хренакс! Хренакс! Хуякс!..Веселье продолжилось.

Было что-то извращенское в удовольствии наблюдать за этим действом. Я, привыкший к кадрам боёв олимпийских спортсменов, или же профессионалов уровня Тайсона, Холифилда… Да хоть Валуева! И бой двух детинушек, без техники, на голом энтузиазме мутузящих друг друга? М-да. И тем не менее втянулся, завораживало. Нет, ни кому конкретно не симпатезировал, не позсуживал, но мысленно про себя тому или иному бойцу всё же симпатизировал.

— Брэйк! Брэйк, вашу мать, кому говорю!

Противники увлеклись, забыв, что подлые удары — нельзя. Пришлось лезть разнимать. Арбитр, чо, надо — значит надо.

— Предупреждение! — выговорил одному из бойцов. Снова развёл. — Бокс!

После третьего раунда дыхание обоих стало тяжёлым. На четвёртом раунде одному из дуэлянтов поплохело — свалился с ног.

— В состоянии сражаться дальше? — стараясь не проявлять участие, спросил его. Сочувствие настоящего воина унижает, а тут вообще — поединок чести. В ответ тот зло прищурился на противника и уверенно кивнул мне. — Тогда встали. Бокс!

На шестом раунде поверженный взял реванш и зафигачил противника так, что пришлось уже его оттаскивать.

— Брэйк! Брэйк! Да брэйк же, кому говорят!.. — А быть рефери не так уж легко. Блин!

Но на седьмом раунде его сделали. Прямой в лицо, и нокдаун.

— Извини, брат, но он был сильнее, похлопал я поднимающегося парня по плечу. До десяти не считал, но он не протестовал — понимал, что всё. Отмахался кулаками. В глазах его стояла обида: непонятная ситуация. Дуэль — там всё понятно, бой до крови, до смерти. А тут… Напинали тебя, да ещё ты проиграл, да ещё вынуть меч и отомстить не можешь. Разрыв шаблона по сравнению со всем, что эти парни до этого знали, весь их мир летел к чертям. У меня был поединок богов, а они всего лишь свою честь защищают. Не завидую им. Но сами мне ножик сунули — всё честно.

Когда начались бои второй пары — полил дождь. Вначале сильный, но сразу утих до мелкого и пакостного. Что не мешало действу — шоу должно продолжаться! Да, ходили и скользили по мокрой земле, но ведь все мы были в равных условиях (и я в том числе). Из зрителей, даже городских, тоже никто домой не пошёл.

Здесь победа досталась во втором раунде, причём я сам запретил дальнейший бой — один из дуэлянтов вывернул другому челюсть.

— Наташ, сделай что можешь? Просящее сузил я глаза.

Эльфе было со мной интересно. Она помогала на добровольных началах, так сказать волонтёрила, одновременно и собирая обо мне информацию для своего Леса, и развлекая себя тем, что не видела и никогда не увидит в своей жизни — таких как я больше не было, нет и не надо. Получала от моих спектаклей удовольствие. Почему б и не выполнить просьбу?

— До конца залечить не смогу, уверенно покачала она головой, осмотрев поединщика. — Но вправлю как нужно. Ваши коновалы так не сделают. Но его надо будет оставить в этом городе на две недели! — острастила она. — И ему будет нельзя есть эти две недели. Только пить. Жидкое. Жидкую еду, через зубы. И разговаривать тоже нельзя.

— Молчи! Молчи, сказал! — наехал я на замычавшего было отрока. Моего. — Будешь делать всё, как сказала лекарь. И едешь в Пуэбло. Пока не выздоровеешь. Возможно, кого-нибудь отряжу с тобой, бои ещё не закончились.

Третий бой. Между баронскими, их внутренний междусобойчик. Йорик стоял у канатов и ломал пальцы — было стыдно за них, но поделать ничего не мог — честь.