Бремя империи

Дальше по улице — баррикады, перестрелка. Судя по звуку — штурмкарабины бьют, отвечают им уже автоматы. Видимо, не зря все-таки Императорское стрелковое общество существует. Там квартал дальше по дороге такой небольшой и странно расположенный — дорога ветвится на две и вот на развилке этих дорог — несколько домов высотных. Оттуда и стреляют — завалили машинами проходы между домами, завалили всеми подручными средствами оконные проемы, оборудовали позиции. И боевикам здесь несладко приходится — снайперы с шестнадцатого этажа бьют, вся улица под обстрелом, не пройдешь. Спасает от снайперов только то, что подожгли машины, стоявшие у тротуаров, откуда-то притащили покрышки и тоже подожгли. Вся улица дымом как театральным занавесом завешена, сквозь дым то тут то там пламя прорывается, искры мелькают. Подошли бесы почти вплотную — а в периметр прорваться не могут, снизу с баррикад тоже стреляют.

— Куда дальше?

— Вон там переулок есть, по-моему, можно выехать.

— Езжай!

На скорости пересекаем улицу, ныряем в застланный клубами дыма проход между домами. Проезжаем через заставленный машинами двор одного из домов — район престижный, почти на берегу. Тут бесы уже побывали — а некоторые вон еще здесь стоят, что-то с машиной делают. На машинах стекла разбиты, некоторые квартиры уже горят. А в тех, где еще не горит — либо нет никого, либо просто хозяева дверь стальную заперли, на полу лежат и молятся, чтобы на их квартиру внимания не обратили.

Проезжаем, и когда до выезда со двора остается пара метров — очередь! Сзади глухо тарахтит автомат, пули бьют по автомобилю — словно молотком по жести.

— Вперед! Жми, давай!

Влетаем в проулок, проскакиваем его на скорости. Машину заносит, в одном месте она с противным скрежетом задевает стену какого-то дома, но тут же — выправляется. Выезжаем на улицу. Все то ж самое — горящие и брошенные машины, дым, пламя. Где-то трещат выстрелы и — бесы. То тут то там — вырвавшиеся на свободу бесы.

— По ней — почти до места доедем.

— Езжай!

Искендерун. Ночь на 01 июля 1992 года

Головная машина сходу протаранила остатки ворот, въехала на территорию станции, подпрыгивая на ухабах. Ухабов здесь не было еще несколько минут назад — просто суббоеприпасы Томагавков сильно повредили в том числе и ведущее к зданию станции дорожное полотно.

Первый лейтенант Лири с тревогой вгляделся по тьму, поднес к глазам бинокль и ночным каналом, подрегулировал четкость изображения. Он знал, что именно он идет захватывать, до специальной операции с ним занимались физики — ядерщики, его водили на экскурсии на атомные станции, показывали что там и как — чтобы он мог ориентироваться на захваченном объекте. Сейчас больше всего на свете он боялся, что одна из ракет отклонилась от цели и поразила либо один из энергоблоков либо здание управления. Если это так — то отсюда надо сматываться и как можно быстрее — тепловой взрыв в реакторе ничуть не безопаснее ядерного. С облегчением, Лири понял, что ракеты легли как надо и гражданские объекты на станции не повреждены.

Из тьмы на дорогу вышло, шатаясь, что-то. Когда-то это что-то было человеком, сейчас его человеком было назвать сложно. Видимо, один из тех, кому посчастливилось выжить в аду, устроенном Томагавками. Водитель машины прибавил скорость, чтобы сбить выжившего, но лейтенант Лири высунул в окно руку с пистолетом и дважды выстрелил. Обе пули попали точно в цель, человека отбросило в кювет.

— Первый всем! Действуем по основному плану!

Атомная станция была выстроена так, что в случае прорыва противника во внутренний периметр станции захватить ее проблем не составляло. Более того — серьезной внутренней охраны тоже не было, вся охрана была сосредоточена на внешнем периметре. Это было ошибкой русских — они слишком полагались на армейскую охрану и не предусмотрели возможность прорыва внешнего периметра охраны.

Первый грузовик затормозил у основного корпуса, где находились все системы управления, второй и третий встали чуть дальше, четвертый и пятый проехали к энергоблокам — там все предстояло заминировать. Хотя первый лейтенант Лири был еще в своем уме, собирался вернуться домой и вообще — совершенно не собирался устраивать атомный апокалипсис где бы то ни было — все равно ключевые точки станции следовало заминировать. Если предъявляешь кому-то ультиматум — он должен быть подкреплен чем-то весомым. Блефовать в такой игре нельзя.

Глядя на то, как быстро и грамотно его люди занимают позиции, перекрывая все возможные сектора огня, лейтенант порадовался. Длительные тренировки по захвату макета объекта — правда до личного состава не доводили, что это за объект — давали о себе знать, все действия отличались четкостью, своевременностью и профессионализмом.