Бремя империи

Помочь он мне все равно не сможет — а снайперская винтовка, с ночной оптикой и глушителем в ночном бою громадное, стратегическое преимущество. Если конечно у противника нет такой же. Я надеялся, что нет, по крайней мере, нет у рядовых террористов. Видимо, существовало обычное пушечное мясо, существовали люди с более — менее серьезной подготовкой и существовали спецгруппы, скорее всего состоящие из британцев — у них то и есть и оптика ночная и много чего еще. Вот такую группу я и грохнул недавно.

— Понял.

— Вперед. И не шуми, спускайся тихо, не привлекай внимания. Готов? — я отодвинулся от люка, давая проход

— Да.

— Тогда вперед.

Тихо передвигаться, конечно, ротмистр не мог — автомат зацеплялся за ступеньки, ударялся об них с отчетливым звуком. Я же, отступив чуть вглубь чердака, чтобы не отсвечивать в проеме чердачного окна караулил с бесшумной винтовкой, готовый ответить пулей на любое перемещение в здании напротив.

Но опасность пришла не оттуда. Откуда то слева во двор, светя фарами, въехал небольшой грузовик с открытой платформой — такие, обычно, в фермерских хозяйствах используются. Я его вообще увидел — только когда от яркого света фар прицел на мгновение залило молочно-белой взвесью. Грузовичок свернул к зданию напротив, прокатился пару десятков метров, пофыркивая от натуги дизелем и замер.

Ротмистр соскочил внизу с пожарной лестницы — по звуку понял. Но укрыться нормально он уже не успевал. Впрочем, и боевики не должны сразу начать стрелять — они считают, что город уже полностью, за исключением нескольких анклавов принадлежит им и снайперского обстрела не ждали…

Я немного подвинулся вперед, опустил винтовку цевьем на приступок, целясь в высаживающихся из машины боевиков — и тут вдруг в обычную какофонию боя вплелся далекий рев турбовинтовых авиационных моторов и какой-то, негромкий, но отчетливый рокот с неба.

Я не знал, тогда что это был «Громовержец», прошедший над городом и направляющийся к аэропорту для подавления сопротивления врага. Тогда этот самолет, возможно, спас от беды и нас…

Боевики засуетились — сразу — видимо звук авиационных моторов в небе был им хорошо знаком и от него они не ожидали ничего хорошего. Сначала они задрали головы к небу — я в это время прицелился — потом засуетились, начали вытаскивать что-то из кузова машины, к ним присоединился выскочивший из кабины водитель. Все внимание их отныне было уделено тому, что происходить в небе, ни меня, ни Голощекина они не замечали.

Вытащив из кузова машины что-то напоминающее гранатомет, но длиннее, один из боевиков начал возиться с этой трубой, второй стоял рядом. А вот двое отбежали от машины — один влево, второй вправо. Отлично — вот с этих и начнем…

Первый прятался за припаркованной машиной, его голова выделялась светлым свечением на насыщенном, изумрудно-зеленом фоне ночного прицела. Подведя перекрестье прицела к переносице, я задержал дыхание и плавно дожал спуск. Светлый силуэт головы дернулся, начал темнеть, и окончательно исчез за машиной. Звук выстрела нельзя было различить и с пяти шагов — какофония близкого уличного боя перекрывала его начисто. Остальные ничего не заметили.

Медленным, плавным движением — чтобы не выдать себя, человеческий глаз замечает, прежде всего, движение, перевел прицел на второго — тот отбежал в другую сторону от машины, зачем то прикрылся подъездом. Та же выделенная светлым голова в перекрестье прицела, тот же легкий толчок в плечо — боевик, не издав ни звука, ткнулся носом в асфальт. Даже не понял, что с ним произошло, жил — и мгновенно умер.

Теперь сложнее…

Остальные стояли плотной группой — один из боевиков держал на плече какую-то трубу с откинутой у ее окончания решеткой и водил ею, пытаясь навестись на что-то в небе. Понятно, ПЗРК, хотят сбить самолет. Интересно, смогу сделать всех четверых без шума или нет — хотелось бы…

Первым упал назад, заливаясь кровью тот, что стоял на отшибе, водитель. Второй, от которого водителя отделяло шага два, что-то понял, начал поворачиваться — и тоже умер, голова аж раскололась, брызнула каким-то облаком в перекрестье прицела. Третьим умер тот, что стоял по другую сторону от ракетчика — на этого потребовалось две пули. После первой, попавшей в левую часть груди, он остался стоять, зачем-то склонил голову вниз, будто пытаясь рассмотреть появившуюся в груди дыру — и я добавил еще одну. После второй — террорист упал там, где стоял.

Оставался последний. Ракетчик. Времени на остальных я потратил много, он уже просек, что их обстреливает снайпер, и опустил ракетную установку с плеча. Он не пытался убежать или схватиться за оружие, он просто стоял и ждал свою пулю. Молча и спокойно.

И дождался…

На чердаке я высидел еще пять минут — выжидая, не вылезет ли кто из дома напротив — под пулю. Никого не было — видимо, дом пустой, боевики дальше.