Бремя Крузенштерна (СИ)

-- Знаю, что сдашь, - с досадой отмахнулась Ангелина Ивановна и нейтрально сообщила: - Юлия Петровна отложила тебе журнальчики которые ты просила. Перед уходом велела передать их персонально тебе. Вот, - и протянула Лене "Лизу", "Gеo" и газету "Книжное обозрение".

-- Спасибо, - Лена суетливо принялась запиживать их в сумку.

-- Ты же не собираешься губить вечер на эти журналы?

-- Собираюсь, - кивнула Лена, грея пальцы о фаянсовые бока горячей кружки, не смея поднять глаз на собеседницу, уже с тоской понимая, куда та клонит.

-- Ты кушай, кушай, - подвинула поближе к ней шоколад Ангелина Ивановна, заметив, что девушка скована.

Шоколад оказался вкусным и нежным. Какое-то время понаблюдав за Леной, сосредоточено жующей шоколад и видимо не думя поддерживать начатый разговор, Ангелина Ивановна выбралась из-за стола, взяла чайник, зачем-то переставив его на подоконник. Какое-то время она смотрела в окно, предоставив Лене возможность спокойно попить чай.

-- Подойди-ка сюда, Леночка, - вдруг позвала она ее, и когда девушка подошла, кивком показала на то, что ее заинтересовало.

От библиотечного крыльца по тенистой дорожке, которую перегораживал припаркованный серебристый Опель, шла пара. Парень в разноцветной гавайской рубахе с могучей шеей и бритым затылком уверенно вел под руку свою спутницу -- девушку в коротенькой юбке, открывавшей длинные стройные ноги. Густая волна каштановых лоеонов упруго подрагивала в такт ее походки. Парень распахнул перед девушкой дверцу Опеля и, как только она села в него, захлопнул. "Словно дверцу ловушки" - подумалось Лене. Машина уехала, а Ангелина Ивановна не скрывала своего возмущения.

-- Поразительно! Вчера один, сегодня другой и все в рткрытую, не стесняясь, как будто, так и должно быть. А ведь было время, когда таких вещей стыдились.

-- Ну... теперь девушки могут сами выбирать кавалеров, - заступилась за подругу Лена.

-- Чушь! Это простое, слишком простое, оправдание безнравственности. Ты вот не подражаешь Светланиному поведению? - кивнула в сторону окна директриса.

-- Я не Света, - улыбнулась Лена.

-- Вот именно! - назидательно подняла палец Ангелина Ивановна. - Ты умная девушка и понимаешь: тут нечем гордиться. Гоняясь за журавлями, не удержишь и синицу в рукух. Нужно уметь удержать то, что имеешь. Леночка, ты же знаешь: твоя судьба мне не безразлична. Есть хороший человек, во всех отношениях положительный... ты ведь понимаешь о ком я говорю? Мой тебе совет, девочка, брось-ка свои журнальчики и сходи с Васей в кино или куда-нибудь туда, что посещает нынешняя молодежь.

Лена сдержала улыбку: ее и Васю было как-то трудновато причислить к молодежи, хотя по меркам шестидесятилетней Ангелины Ивановны они ею конечно и являлись.

-- В конце концов, ты ничем не рискуешь, если даже пригласишь Васю к себе в гости. Он в высшей степени порядочный и скромный молодой человек. За такого мужчину как Вася следует держаться. Сейчас так много одиноких, неустроенных женщин. Уведут... Ах, если бы не мои годы...

Лена с подозрением смотрела на Ангелину Ивановну. На что это она намекает?

-- Леночка, я ведь знаю как к тебе относится Вася, - продолжала та, доверительно понизив голос. - Я ведь очень близка к этой семье и будущее мальчика, как и твое, мне не бкзразлично. Не только я вижу, что вы подходите друг к другу. Однако, я прекрасно понимаю и тебя. Трудно в тридцать лет решиться резко изменить свою судьбу. Он конечно не Ален Делон, но как ведь, как говорят: стерпится -- слюбится. Вам просто надо хорошенько узнать друг дружку. У тебя же есть заработанные отгулы? Вот и возьми их. Побудьте в обществе друг друга подольше...

-- Да... конечно... Я, пожалуй, пойду... До свидания, Ангелина Ивановна, - подхватив сумку, попятилась из кабинета Лена.

Глупо как-то все вышло. Похоже, своим нелепым бегством, она обидела Ангелину Ивановну, но пора было их обеих спасать из того неловкого положения, которое Ангелина Ивановна старательно создала этим своим снелепым сватовством.

Попрощавшись с тетей Женей, гардеробщицей и по совместительству уборщицей, Лена вышла в теплый, весенний вечер, и неторопливо пошла по аллейке, засаженной кустами акаций со стороны домов, и тополями со стороны проезжей части. Было слишком хорошо, чтобы расстраиваться из-за никчемного разговора с Ангелиной Ивановной.

-- Елены Николаевна... Э... Лена... - окликнули ее.

Обернувшись, она увидела спешащего к ней мужчину за которого ей следовало держаться. Небольшого роста, склонный к полноте Василий имел при круглом лице и упитанных щеках мелкие черты: острый носик, маленькие губы и невыразительные глаза, смотревшие сейчас на нее вопросительно, как-будто он не был уверен в своих поступках, а потому старался угадать чего от него ожидают, а после эти ожидания оправдать. Время от времени он нерешительно поглаживал себя по лысеющей макушке. На нем был явно выходной костюм, шею теснил воротничок бледно-голубой рубашки, застегнутой до последней верхней пуговицы и стянутой узлом галстука. Это и был мужчина за которого Лене следовало держаться.