Бремя лишних (за горизонт 2) (СИ)

Тот же Олег он исключение из этого правила. И сюда его пустили исключительно за криминальное прошлое.

Разномастная толпа переселенцев пряталась от солнца под длинным навесом. За исключением четверки азартно играющих в карты латино, по один-два человека рассевшись на ящиках, нигде не сбиваясь в большую группу.

Это как раз понято, чтобы сбиваться в группы по интересам, нужно как минимум понимать друг друга.

А тут, кого только нет.

Пара ярко разодетых негров сидя дергаются в такт музыке из плеера. Плеер у них один на двоих и они поделили динамики наушников по одному на негра.

Странный народ негры, тут жара и духота такая, что хочется забиться в самую глубокую тень и не вылезать оттуда до заката, и чтоб фонтан рядом. А эти, дергаются как заведенные. Мерзнут что ли. Хотя кто его знает, может у них на экваторе в лютые морозы такая жара стоит.

Рядом с неграми ковбойского вида мужик, с флагом конфедерации на шляпе, в пол голоса беседует с качком - альбиносом в армейских штанах, обтягивающей рельефный торс камуфлированной майке и белой бейсболке. Странное сочетание - белая бейсболка с торчащими из под нее длинными, молочного цвета волосами.

За ними дремлет пожилая пара. На мой взгляд, скандинавы, есть у них в масти, что-то этакое - нордическое.

Щедро расписанный народными индейскими мотивами, невысокий, жилистый как старый ремень парнишка с глубоко посаженными, раскосыми глазами, валившимися щеками и орлиным профилем, делает вид, что дремлет.

Но это только на первый взгляд, если присмотреться, заметно, что на самом деле он наблюдает из-под прикрытых век.

Не, реально, натуральный индеец. Только не из всяких там Виниту и Чингачгуков, а скорее его предки ближе к Монтесуме или Куатемоку.

А где мой дед?

О! Земеля.

Присаживаюсь радом с пожилым - под полтинник, сухеньким мужичком. Моя бабушка называла таких - дети войны. Плохое питание, короткое детство в бараках или землянках, мало способствует статному телосложению и богатырской ширине плеч.

- Не занято?- аккуратно сдвигаю в сторонку поношенные кирзачи с торчащими из них землистого цвета портянками.

- Ась, чего?

Потерянный какой-то мужичек. Недельная щетина придает ему совсем уж бомжеватый вид, да и запах соответствующий.

Но, не бомж, нет. Пострижен просто, но аккуратно, расчесан даже. Одежда рабочая, но не рванина с помойки. Руки мозолистые, зубы на месте. С правой стороны лица остатки приличного синяка, так и я сюда заехал не красавцем писанным.

- Отец, присесть рядом с тобой можно?

- Ась......, ой, конечно, конечно.

- Дэн, - протягиваю руку.

- Степаныч.

Рукопожатие у мужика неожиданно крепкое.

- Те, Ильюха Муромский не родственник, так и руку оторвать можно.

- Ась? Не. Я не с Мурома, новгородский я, из-под Старой-Руссы.

- Сюда, каким ветром занесло? Если не секрет, конечно.

Что-то мужичек совсем уж не в своей тарелке. Любой нормальный человек насторожится от моих расспросов.

Сидишь себе, никого не трогаешь, а тут к тебе фраер залетный подкатывает, и начинает в душу лезть. На дурака, вроде, не похож, а тупит.

- Да, Васька - сучара, запил крепко, вот меня вместо него и подрядили в Москву ходку сделать.

Мужик жадно посмотрел на дымящих табаком картежников, сглотнул и на манер собаки втянул воздух.

- Начальник, у тебя папироски нет часом? - и глаза такие жалостливые, как у маленького ребенка.

- Фу-фу-фу, Степаныч, ты попутал чё-та. Начальники они все Там, на зонах остались.

А сигареты у меня есть. Именно для такого случая таскаю в кармане взятую на щит у цыган, уполовиненную пачку.

Степанычу не до ответа. Мигом запихав в пасть сомнительного вида сигарету, Степаныч дрожащими руками пытается добыть огонь из старой, бензиновой зажигалки.

Наконец-то добыв огонек, в два затяга выдувает пол сигареты и блаженно закатывает глаза - вот она нирвана. Еще затяг и чакры начнут открываться.

Перетекший каплей жидкой ртути, расписной индеец, интернациональным знаком демонстрирует порочную наклонность к открыванию чакр, путем выкуривания халявных табачных изделий.

Но, без борзоты во взгляде. Не требует, просит скорее, но и не заискивает.

Перспектива расстаться с частью вожделенного курева для добившего до фильтра первую сигарету Степаныча - смерти подобна.

- Степаныч, не оскудеет рука дающая.

- Ась?

- Бог, говорю, велел делиться. Отсыпь парню две сигаретки, кто знает, как жизнь повернется. Нас ведь тут не на прогулку в санаторий собрали.

- Так ить, где ж я курева еще возьму-то? Третий день без курева.

Но, пару сигарет из пачки вытряхивает.

- Грациос.

- Ась?

Расписной индеец прикуривает от одноразового Крикета, морщится - эстет хренов.

В отличие от Степаныча расписной не втягивает по пол сигареты за раз, а дымит короткими затяжками.

- Поблагодарил он.

- А.... ну да. Я-то еще одну скурю?

- Да хоть все. Поехал ты в столицу, дальше что было?