Бремя Могущества

Конечно, я был не из обидчивых — жизнь кое–чему научила меня. И все–таки я был взбешен. Неужели каждый, кто хоть чем–то отличается от других, достоин лишь враждебного отношения или, в лучшем случае, издевок и насмешек?

Не успев дать волю своему гневу, я вдруг заметил мелькнувшую тень — кто–то направлялся к нам. Уже сгущались сумерки, но мне не составило труда узнать приближавшегося человека.

Выругавшись про себя, я повернулся к подошедшему.

— А тебе что здесь надо? — осведомился я.

В голосе моем чувствовалась такая агрессивность, что Говард изменился в лице и от возмущения даже чуть пристукнул тростью о мостовую. Он посмотрел сначала на меня, потом на торговца, и ситуация эта ему явно не понравилась.

— Могу я переговорить с тобой, Роберт? — спросил он. От его тона мне стало не по себе. В этом вопросе звучал приказ.

— Разумеется, можешь, — раздраженно бросил я. — В принципе, ты уже говоришь со мной.

Говард безмолвно кивнул. Казалось, он дожидался, что я пойду за ним, но мне оставалось еще одна мелочь.

Я снова обернулся к торговцу, который молча смотрел на все происходящее.

— Ну так что же вы? — бросил я ему. — Возьмете деньги, или же это противоречит вашим принципам продаваться всяким хлыщам?

Человек явно растерялся. Может быть, прикидывал сейчас, каким образом запросить больше, но, видимо, внезапное появление на сцене Говарда, нарушило его планы. С хлыщами вроде меня у него был разговор короток, но вот Говард, который способен был любого самоуверенного наглеца поставить на место, в особенности, если тот видел его впервые, с Говардом приходилось считаться. Что–то тягостное было во внешности этого человека, мрачное, угрюмое. Даже я до сих пор ощущал это, хотя мы уже достаточно давно знали друг друга.

Торговец, что–то ворча, взял у меня купюру, которая тут же исчезла в недрах его короба.

— Отправляйтесь в Лоугрин, — ворчливо произнес он. — Есть тут неподалеку, милях в шести к северу такое местечко. Там и спросите про Балтимора.

— А потом?

— А ничего потом. Больше я вам ничего говорить не буду.

Он ушел, и на этот раз я не стал его удерживать. Конечно, я бы с удовольствием узнал кое–что еще, фунт — деньги немалые в этих местах, но не мог из–за Говарда.

Я повернулся к нему.

— Так что тебе от меня нужно?

Говард поджал губы и несколько секунд молча разглядывал меня.

— Ты изменился, мальчик, — сказал он, наконец. — Вполне возможно, что меня это и не касается, но тебе лучше не появляться на улице без шляпы. Люди уже понемногу начинают судачить о тебе…

— Люди, — презрительно бросил я. — Какое мне дело до людей? Им бы впору в своем дерьме разобраться.

— Следовало бы, между прочим, уже понять, что этого как раз от них ожидать не приходится, — возразил Говард. — Или ты позабыл, что недавно тебя чуть было не линчевали?

— Не только меня, — буркнул я. — Да и здесь не та обстановка.

— А, вот как ты считаешь? А в чем же она другая, позволь полюбопытствовать?

Глубоко вздохнув, я упер руки в бока и с такой враждебностью посмотрел на Говарда, на какую только был способен. Этот человек просто не понимал, о чем говорил.

— Займись, пожалуйста, своими проблемами, — произнес я резче, чем намеревался. — И вообще, почему ты и твой Рольф вечно таскаетесь за мной по пятам?

Говард замер. Выражение заботливости исчезло из его взгляда, уступив место злым искоркам. Я уже начинал жалеть, что так распустил язык, но вместо того, чтобы успокоиться, я, наоборот, упивался поднимавшимся во мне протестом.

И меня словно прорвало:

— Так вот, коль скоро мы об этом заговорили, — продолжал я, — оставь твои отцовские заботы обо мне, хорошо? Я, знаешь ли, отлично понимаю, что я должен делать и чего нет, что могу себе позволить, а чего нет.

Говард в глубокой задумчивости кивнул.

— Может, ты и прав, мальчик. И все–таки я с большим удовольствием побеседовал бы с тобой кое о чем. И лучше, если это будет не посреди улицы…

— Это, чтобы люди о нас не судачили, да? — Я попытался все же взять себя в руки и не позволять накопившейся во мне злости выплеснуться наружу. Мне было ясно, что веду я себя сейчас совершенно вопреки своей натуре, но от сознания этого я еще больше осатанел. — Ладно, если ты так хочешь, — уже почти спокойным тоном выговорил я. — А где?

Говард схватил меня за локоть и без слов отвел в какой–то переулок, где нас дожидалась карета. Прежде чем я успел сообразить, что он собирается делать, он сел в нее и призвал меня последовать его примеру. Помедлив, я тоже забрался внутрь.

Шин допил свой стакан, поблагодарил хозяина и попросил комнату.

Комната эта оказалась крохотной, паршиво обставленной и, разумеется, нетопленой, зато дешевой. Но ничего — Шин помнил и о гораздо более паршивых, кишащих насекомыми пристанищах, где с потолка текло, а сквозь щели в окнах адски дуло.

— В порядке, — кивком заверил он хозяина. — Я сейчас прямо на боковую. Денек сегодня был сумасшедший.