Брестская крепость

В ночь, когда началась война, весь 125-й полк находился в лагерях или на работах вне крепости. В казармах оставались только несколько дежурных взводов, хозяйственные команды, сотрудники штаба да часть полковой школы младших командиров. Батальон Шабловского в это время работал на строительстве укреплённого района в нескольких десятках километров от крепости. Но, как и другие командиры, капитан каждую субботу приезжал ночевать домой, чтобы провести с женой и дочерьми воскресенье. Так было и на этот раз.

Разбуженный первыми взрывами, Шабловский понял, что началась война. Быстро одевшись, они с женой взяли дочерей и спустились на первый этаж, где под лестницей уже испуганно сгрудились жившие в этом же доме женщины и дети.

Оставив здесь семью, Шабловский с несколькими другими командирами бросился в расположение полка. Как я уже сказал, этот участок крепости находился совсем близко к границе, и огонь врага тут был особенно сильным. Вокруг рвались снаряды и мины, со стороны Буга раздавались пулемётные очереди, и пули непрерывно свистели над головой.

Казармы полка уже горели, и издали было видно, как из окон второго этажа, выбросив вниз матрацы, прыгают с винтовками в руках курсанты полковой школы. Здесь и там босые, полуодетые бойцы бежали к земляным валам, где в казематах помещались склады с оружием и боеприпасами. Но лишь немногим удавалось добраться туда – по дороге их подстерегали засевшие в кустах фашистские диверсанты, которые расстреливали бегущих из автоматов и пулемётов. А вскоре первые отряды переправившихся через Буг автоматчиков ворвались в расположение полка, хлынув через западные валы крепости, и все усилия немногочисленных командиров организовать тут единую оборону были тщетными. Группы наших бойцов, здесь и там залёгшие на валах, засевшие в казематах, были отрезаны врагом друг от друга и вели борьбу самостоятельно.

Отстреливаясь от гитлеровцев, маленькая группа Шабловского вскоре вынуждена была отступить назад, к домам комсостава. Здесь их окружили автоматчики, и они укрылись в том самом доме, где по-прежнему, тесно прижавшись друг к другу, прятались под лестницей жены и дети командиров, в числе которых была и жена Шабловского с детьми.

Поставив двух бойцов у входных дверей, Шабловский с остальными людьми поднялся на чердак. Отсюда они могли через слуховые окна вести огонь по осаждавшим их автоматчикам, держа круговую оборону.

Весь день они вели перестрелку с гитлеровцами, отгоняя их своим огнём и ожидая, что вот-вот подойдёт помощь. Кое-кто из людей в этих боях был ранен, а у Шабловского оказалась простреленной рука, и находившийся здесь полковой врач Гаврилкин сделал ему перевязку.

К вечеру атаки врага прекратились, но у осаждённых почти не оставалось боеприпасов. Положение было безнадёжным, и помрачневший Шабловский, видя неминуемую угрозу плена, несколько раз собирался покончить с собой. Товарищам с трудом удавалось удержать его от этого.

За ночь автоматчики ещё два или три раза пытались ворваться в дом. Их отбили, но зато последние патроны оказались при этом истраченными, и группа Шабловского стала совершенно беззащитной. Когда наступило утро, дом был окружён плотным кольцом гитлеровских солдат, а потом сюда подошёл ещё немецкий танк. Все находившиеся здесь были взяты в плен. В руки врага попал и Шабловский со своей семьёй.

Немцы построили пленных в колонну и под усиленным конвоем автоматчиков погнали их в тыл, за Буг. Посадив на свою здоровую руку восьмимесячную Светлану, Шабловский, бледный и мрачный, опустив голову, шёл впереди. Коммунист, человек с обострённым чувством воинской чести, он, видимо, считал несмываемым позором для себя вражеский плен и в душе глубоко сожалел, что не покончил с собой, уступив уговорам товарищей.

Раненые, обессиленные бойцы брели за своим капитаном, помогая идти детям. Кто-то из них взял на руки маленькую Наташу, а Рая и Гета шли сами, держась за платье матери.

На пути колонны был мост. Когда пленные подошли к нему, капитан Шабловский вдруг поцеловал свою дочь и передал её жене. Прежде чем кто-либо понял, что он собирается делать, капитан обернулся к своим товарищам.

– Кто не хочет оставаться в плену – за мной! – громко крикнул он и прыгнул через перила моста в воду.

И тут же вслед за ним бросились другие его бойцы.

Наперебой затрещали автоматы конвоиров, закричали и заплакали женщины и дети. Но в несколько минут всё было кончено – беглецов перестреляли в воде. Впрочем, они и искали смерти, а не спасения: раненые и измученные люди, они все равно не смогли бы никуда уйти.

Этот поступок советского капитана и его бойцов произвёл глубокое впечатление даже на врагов. Явно взволнованные, гитлеровцы, посовещавшись между собой, повернули колонну назад. Потом женщин и детей отделили от мужчин и отвели их в брестскую городскую тюрьму.

Здесь, в тюрьме, битком набитой семьями наших командиров и местными жителями, Галина Корнеевна Шабловская и её дочери провели около двух недель. Потом их выпустили, и жена капитана на время поселилась в Бресте.